Алиса Гренщикова — человек амбициозный. Она всё время в поиске, всё время в движении. Снялась в более чем 50 кинофильмах и сериалах, работает на ТВ, играет в спектаклях. Как же ей все удаётся? Об этом журналу «Интервью» удалось поговорить с популярной актрисой.

Беседовал Евгений Данилов

— Алиса, вопрос, возможно, банальный, но мимо него все равно не пройти: к творчеству Бориса Гребенщикова как относитесь?
— С глубоким уважением. Как к нему ещё можно относиться? Хотя... Сегодня мне ближе поэзия Ахмадулиной.

— Что подтолкнуло вас вступить на не самую лёгкую актёрскую стезю?
— Провидение или случайность, уж не знаю. Я поступала на театроведческий факультет в Академию театрального искусства, а потом попробовала поступить и на актёрский. Поступить туда непросто, большой конкурс, но я смогла. Учиться было очень интересно, но лишь на третьем курсе я поняла, что нашла своё призвание. Я по жизни человек эмоциональный, хотя с годами моя эмоциональность прикрывается более плотными шторами. Раньше-то это был лёгкий тюль, а то и просто распахнутые окна.

— То есть эмоциональность нашла выход в актёрской профессии?
— Совершенно верно. Это средство для того, чтобы рационально выплеснуть свою энергию.

— Потому вы так много снимались, соглашаясь на любые роли?
— Да. Мне очень нравилось играть. И сейчас нравится, именно сам процесс. В отличие от профессионального спортсмена, которому важен результат, для меня важнее всего именно процесс, именно работа.

— Движение — всё, цель — ничто, как сказал один философ.
— Движение есть форма существования материи. Поэтому я всегда в движении.

— А режиссёры, которые вас приглашали, какой типаж они в вас видели?
— Каждый видел что-то своё. Я благодарна своим родителям за мою достаточно неординарную внешность. Со мной, с моим лицом можно творить самые разные вещи. А поскольку я много читала и эмоционально переживала прочитанное, я подключалась к тому, что происходит с героями литературных произведений.

— То есть ваш IQ выше среднестатистического?
— Я не это имела в виду. Просто мне подходят роли самого разного типажа. И я в одно и то же время играла очень разные роли. К примеру, в сериале «Команда» я играла 17-летнюю девочку, только-только закончившую школу, трепетную, нежную и до потери пульса влюблённую в некоего человека, и параллельно снималась в «Водителе для Веры» у Павла Чухрая. Небольшая роль развратной разбитной девицы. Один режиссёр увидел во мне нежное искреннее существо, а Павел Григорьевич решил, что я смогу сыграть женщину с развевающимися рыжими кудрями и дразнящим сексуальным смехом.

— А как мама к вашему выбору отнеслась? И мама ваша — она мама-подруга, или у вас иные отношения?
— Нет, она не мама-подруга. У меня совсеми моими родственниками хорошие отношения, но они все старше — братьев и сестёр я не считаю. И на них я всегда смотрела и смотрю снизу вверх, нет никакого панибратства, вообще я считаю, что так и должно быть. Я не курю, но если бы я курила, я бы никогда не стала этого делать при своих родителях. Даже мысленно такую картину не представляю. Хотя с моими родственниками у меня очень близкие взаимоотношения. Вообще же родители на мой выбор никак не повлияли, я не привыкла с ними советоваться ни по каким вопросам.

— Вы человек самостоятельный.
— Да, как правило, все решения я принимаю сама, особенно те, которые касаются моей жизни. И я считаю, что это правильно, потому что таким образом я сама несу за них ответственность.

«Нужно быть достойной своей фамилии»

— То, что вы дочь Бориса Гребенщикова, — это вам помогает, или порой хочется дистанцироваться от «громкого» родства?
— Раз судьба так распорядилась и послала мне таких родителей, значит, это хорошо. Я не могу осуждать решения Вселенной, Высшего Разума. Но фамилия, конечно, привлекает к себе внимание. И это несёт и плюсы, и минусы. Я понимаю, что нужно быть достойной своей фамилии, нужно быть аккуратной. Если бы я в 16 лет, к примеру, танцевала на столах в стритиз-барах, это никогда бы не прошло незамеченным. А если бы у меня была другая фамилия, то подобный факт мало кого бы заинтересовал.

— В общем, приходится жить под увеличительным стеклом.
— Именно так. У меня фамилия громкая, и любой мой поступок привлекает внимание, жить приходится под мощным увеличительным стеклом. И все, что я делаю, сразу же фиксируется.

— А накануне поступления Борис Борисович никому не звонил, дабы помочь, ведь конкурс в театральные вузы огромный?
— А он никогда никому из принципиальных соображений никаких звонков не делает. Просто надо знать Бориса Гребенщикова. И я его прекрасно понимаю и в этом плане поддерживаю. Представляете, он кому-то там позвонил из членов приёмной комиссии, а потом пришла девочка без малейших актёрских данных, которую из уважения к знаменитому музыканту приняли, а потом пять лет с ней мучились... Либо не приняли бы, и потом было бы неудобно уже перед Борисом Гребенщиковым, и отношения были бы необратимо испорчены.

— Да, ситуация!
— Могу сказать, что у БГ в театральной режиссуре и в мире кино есть друзья. К примеру, Сергей Соловьёв и Олег Меньшиков. Но я с ними никогда не работала, поскольку как актриса я им неинтересна.

— Ваши мама и папа расстались еще в 1980 году. А в дальнейшем, тем не менее, БГ в вашем воспитании участвовал?
— Да, и отношения хорошие сохранялись. У папы очень внимательная и тактичная жена, Ирина. И я достаточно много времени проводила в их семье, на каникулах даже их посещала, когда они жили в Великобритании.

«Я не боялась быть смешной»

—  Вы начинали играть в доронинском МХАТе, но проработали там только два сезона. Почему? И какие впечатления от работы с Дорониной остались у вас в душе?
— Роман был очень плодотворный, только краткосрочный. Это часто бывает в молодости. Но таково уж свойство моей натуры. Мне интересно, чтобы было ярко, но недолго. Тянет к смене эмоций, впечатлений. Тем более, Москва — такой город, который предлагает очень много возможностей. Когда я училась в театральном в Петербурге, я играла в спектакле Театра музыкальной комедии. Это был мой первый выход к публике. Но театр Дорониной — это был мой сознательный выбор, потому что только на спектакле в этом театре я плакала, со мной произошло то, что принято называть катарсисом.

— Озарение...
— Да. Это было, когда я смотрела у них спектакль. Ещё до моего прихода туда на работу. И Татьяну Васильевну Доронину я считаю безгранично талантливой актрисой, умной, поцелованной Богом. Все два сезона, пока я находилась в этом театре, я просто была счастлива, когда видела её на сцене. Я много ходила на спектакли театра, по нескольку раз смотрела спектакли, в которых она играла. Тайком даже посещала её репетиции. Смотрела, как она работает. Это было очень интересно. Но кроме неё в то время там было ещё несколько очень хороших актёров из самого первого выпуска Школы-студии МХАТ. Я их ещё застала. Для меня этот период был продолжением школы. Любую свою работу я воспринимаю как обучение. Но вот здесь у меня было полное ощущение, что рядом со мной очень тонкие, очень чувствительные и горячо любящие своё дело люди.

— И всё же вы ушли.
—  Ушла, но уж никак не из-за материальных проблем. Сериальные съёмки у меня возникали, но не из-за того, что нужен был заработок. Мне было интересно работать в кино, и, по счастью, моя запоминающаяся внешность и повышенная эмоциональность пошли мне в плюс. Я не боялась быть смешной в кадре, мой юмор и моя лёгкость привлекали людей, работающих на телепроектах. Поэтому меня приглашали на самые разные роли. А ушла я, повторюсь, потому что Москва— город больших возможностей, и мне было интересно попробовать что-то ещё.

— А на «Ледниковый период» почему вы согласились? Это же очень тяжело для дилетанта — встать на коньки...
— Фигурным катанием я раньше никогда не занималась. Но я очень люблю заниматься чем-то, чего я не умею. Пробовать что-то новое. Заниматься чем-то на сопротивление,преодолевать себя и пытаться прыгнуть выше головы. И потом, это было очень красиво.

— Публика смотрела открыв рот. Миллионы постоянных телезрителей.
— Да. К тому же на «Ледниковом периоде» была очень высокая концентрация талантливых людей. Это очень важно. Талантливых, работоспособных, и благодаря тому, что там не было равнодушных, проект и заиграл. Я ведь знаю, что обычно происходит на ТВ на подобных проектах и как они организовываются. Все телешоу — это поточное производство. Все, кроме «Ледникового периода». Какие-то программы зритель смотрит лучше, какие-то хуже. Но души в этом практически нет. Для всех сотрудников это работа.

—  Способ заработать на жизнь.
— Да. А в «Ледниковом периоде» душа была, чувства, жизнь и дыхание. Поэтому я с большим увлечением во всем этом участвовала и получала ни с чем не сравнимое удовольствие. Это транслировалось зрителям, и уже вроде бы и много времени прошло, но зрительская любовь сохраняется. И мне многие люди напоминают, как я каталась, как это было прекрасно и какая я молодец! Мне это очень приятно, потому что я сама не воспринимала этот проект как свою работу, а воспринимала просто как подарок судьбы.

—  А научиться кататься было легко, были ли травмы? И когда было легче: в 2007-м с Алексеем Тихоновым или в сезоне 2009 года с Максимом Стависким?
— Это всё не может быть легко. Это очень тяжело и очень больно. Я тоже падала, как и все, и потом ходила израненная, в бесконечных синяках и ссадинах. Была масса неприятных последствий. Ну и что? Это же ничего не значит. И оба сезона были тяжёлые. Когда я участвовала во втором «Ледниковом периоде», у меня был грудной ребёнок, Алёша. Ему только годик был. К тому же параллельно шли съёмки телесериала в Киеве, где я играла главную роль, работа отнимала очень много времени, так что Максим Ставиский даже ко мне приезжал в Киев.

— Чтобы тренироваться?
— Ну разумеется. Сегодня я с ужасом вспоминаю расписание того времени, потому что в 7 утра я вставала, к 9 уезжала на съёмки, в 21:00 заканчивала, возвращалась домой вместе с сыном, поскольку на съёмки Алёша ездил со мной. А потом у нас с Максимом были ночные ледовые тренировки. Если везло, в 23:00. Либо в час ночи.

— Жёсткий график.
— Да. Бывали дни, когда я просто вообще не спала, а съёмки в телесериале «Вера. Надежда. Любовь» были очень напряженные и изматывающие. И эмоционально, и физически для меня это было очень тяжёлое время. Но если бы я заранее знала, как это всё будет, я бы от коньков точно не отказалась. Может быть, я отказалась бы от съёмок в сериале, хотя... Скорее всего нет, а ещё раз прошла бы этот путь. Несмотря на все сложности.

«Я верю в брак»

— Ваш сын уже творчески заточенный подрастает?
— Характером он очень похож на меня. Очень коммуникабельный, весёлый. И я полагаю, что сыграло свою роль то обстоятельство, что очень много времени, с самого раннего детства Алёша проводил и проводит со мной. Я его брала на самые разные встречи, он со мной ездил и на тренировки «Ледникового периода», и на репетиции, и на выпуск спектаклей. Я его дома не оставляла.

— И чужие тёти и дяди отпрыска уже не пугают?
— Не пугают. Няни у нас нет, с Алёшей моя мама сидела. Плюс и другие родственники помогают. Мой сын привык уже быть в центре внимания. Недавно мы с ним ходили на детский интерактивный спектакль, где нужно было прочитать стихи. Так Алёша вызвался первым и громко, четко, хорошо поставленным голосом их прочитал. Но вообще-то в остальном он обычный ребёнок, никаких актёрских или музыкальных наклонностей у него нет. Хотя он очень любит фотографировать.

— Что вы говорите!
— Поскольку у него папа фотограф и оператор, то это и неудивительно. С генами передались, видно, профессиональные навыки.

—  А как сегодня, если не секрет, складываются отношения с вашим бывшим гражданским мужем? Он в воспитании ребёнка участвует?
— Безусловно, какие-то отношения существуют. Но они весьма далеки от идеала.

— Есть кризисные периоды в любом браке. 5-й год, 7-й, 11-й. Для вас 5-й год оказался критическим. А есть способы сохранить отношения, чтобы брак не треснул как старый горшок?
— Желание сохранить отношения — больше ничего. Если люди хотят сохранить отношения — они их сохранят. А если не хотят — не сохранят ни при каком раскладе. Только обоюдное желание.

— Многих женщин после развода ни за какие коврижки невозможно заставить ещё раз вступить в брак. Приходящий друг — может быть, да. Постоять в ЗАГСе под марш Мендельсона — спасибо, нет. А каково ваше отношение к проблеме?
— Официально я замужем ни разу не была, поэтому у меня нет никаких предубеждений.

— А как вы в принципе к браку относитесь?
— У меня уважительное отношение к браку, и я верю в брак. Просто человек должен иметь пару. А пара должна выбрать для себя наиболее удобную форму сосуществования. Но норм тут никаких нет. Я лично знаю массу семей, которые нашли свои формы сосуществования. Вовсе не обязательно, чтобы люди всё время жили вдвоём в одной квартире. У некоторых моих подруг мужья работают в других городах. Иногда так складывается ситуация.

— Актёры постоянно на длительных съёмках.
— Да, среди моих знакомых очень много актёрских пар. И очень часто то один, то другой член семьи уезжает в длительные киноэкспедиции. Но при этом и любовь сохраняется, и семьи не разваливаются. Актёры вспыльчивые люди, нестабильные, эмоционально возбудимые, так что дни и недели разлуки, возможно, идут им лишь на пользу. Просто нужно хотеть быть вместе и быть способными на компромисс.

«Жизнь есть только сейчас»

— А хобби, пристрастия имеются у популярной актрисы?
— А то как же! Я очень люблю готовить, и, когда у меня есть возможность, я люблю что-то печь. Даже на репетиции и спектакли своим коллегам плоды своего кулинарного искусства приношу. Кексики-вкусняшечки, шарлотки, пироги.

— Ещё на что-то время находите?
— Когда есть возможность, я очень люблю ездить на велосипеде. Тем более что живу за городом — есть где кататься. Разумеется, когда нет снега. Встаю пораньше, в 6 утра, минут 40 поезжу, а потом везу ребёнка в детский садик.

— Машина для многих становится членом семьи, живым существом. А как у вас?
— Я права получили в 2005 году и к машине своей отношусь трепетно. Дороги у нас не как в Америке, весной и осенью их ещё размывает, поэтому у меня внедорожник. У меня, как и у многих артисток, в машине целый гардероб. Косметички, чемоданы, чего только нет.

— А в пробках московских чем занимаетесь — учите роли?
— В дороге я очень часто учу тексты: поэтические, но иногда и прозаические. Пьесы. Так у меня не всегда есть время, а в пробках время появляется. Тем более, в них я почти каждый день стою. Ну и по телефону часто разговариваю, другого времени для этого у меня не находится. В выходные дни я обычно звук отключаю и к телефону не подхожу. Дома, в нерабочее время я принадлежу только своей семье.

— Актёры люди нервные. А у вас депрессии часто бывают?
— У меня нет депрессий. Просто в какой-то момент я поняла, что мне неинтересны депрессии, а интересно движение. Движение моментально устраняет депрессию.

— Не хотите поделиться рецептом душевного равновесия?
— Будьте внимательными к людям, которые вас окружают. Потому что в наших близких наше спасение. У меня лично перестали возникать какие бы то ни было депрессии, потому что на них просто нет времени. Но важно, кроме всего прочего, чтобы рядом был человек, на котором ты можешь сосредоточиться. И маленький ребёнок просто создан для того, чтобы ему уделяли все свое внимание, посвящали всю свою жизнь. Как только ты начинаешь думать о ком-то другом, у тебя и в мыслях не возникает желания погрузиться в свои рефлексии и в свои, часто надуманные, проблемы.

— Но ведь актёры — это же особый психотип. Профессия эта требует всего тебя. Так как же вам удалось встать выше этой профессии?
— А просто я люблю жизнь. И не хочу её тратить на тоску. Надо жить тем, что есть здесь и теперь. Я это недавно поняла. Нет жизни где-то там и завтра. Жизнь есть только сейчас.

—«Есть только миг...» — как поётся в известной песне.
— Да. И это понимание очень помогает не впадать в депрессию. Я своему сыну объясняла как-то, что вечером я поеду на работу. И что меня не будет. И он рано утром начал плакать. А я ему сказала: «Алёша, не надо плакать о будущем. Радуйся настоящему. Сейчас мама рядом с тобой, в эту минуту ты сидишь у мамы на руках. Так зачем же ты плачешь, когда рядом с тобою мама?» А он мне: «Но ты же уйдешь, тебя же вечером не будет?» А я ему ответила: «Конечно, поэтому и надо пользоваться моментом, когда мама рядом». Потом мы с ним пошли гулять, заниматься домашними делами. И это именно то, чему я учу Алёшу, и то, что я не устаю повторять своим подругам.

— А подруги к вам часто прибегают за помощью, за советом, за утешением?
— Раньше очень часто прибегали. Просто сейчас мы стали взрослее, у всех свои семьи, мы общаемся редко. Но когда общаемся, то они у меня часто спрашивают совета. Мол, как поступить в данной конкретной ситуации?

— Потом слушают и поступают с точностью до наоборот?
— Да нет, обычно слушают и берут с меня пример. «Да, Алиса, какая же ты молодец. Вот бы нам тоже так сделать!» — говорят они мне. Потому что радость — заразительна. Просто нужно найти в себе силы и не жалеть себя.