Когда-то её сравнивали с Юрием Гагариным. Она тоже была первой. Первой красавицей Советского Союза.

Беседовал Дмитрий Тульчинский

Тогда, в 88-м, на Машу Калинину свалилась сумасшедшая слава. Лицо 16-летней школьницы не сходило с экранов телевизоров, её имя постоянно мелькало на страницах газет. Она была как будто с другой планеты. Победив в первом советском конкурсе красоты, стала актрисой, поехала покорять Голливуд...

...Она почти не изменилась. Внешне. Модельные параметры на месте, голливудская улыбка озаряет прежним блеском. Глаза другие — зеркало души. Неудивительно — с тех пор, как три с половиной года назад Маша увлеклась философией кундалини-йога, в душе красавицы произошла революция.

«Это был шок!»

— После того конкурса советские люди гадали: кто же на самом деле эта Маша Калинина? Чья дочка, внучка, любовница? Вы, например, какие слухи про себя помните?
— Да, я слышала, что являюсь внучкой одного из членов Политбюро, кто-то вспоминал даже всесоюзного старосту дедушку Калинина — мол, его родственница. Может, были ещё какие-то слухи, но до меня они не доходили. Во-первых, когда ты занят с утра до ночи, времени улавливать подобные вещи не остается. А потом, сразу после конкурса я начала путешествовать: Италия, Германия, Англия, Франция. И, понятное дело, не общалась с людьми, которые эти сплетни распространяли.

— Ну, бог с ними, со сплетнями, давайте лучше вспомним, как на самом деле было. Папа, по-моему, подбросил вам газету с объявлением о конкурсе?
— Нет, папа подбросил мне газету, когда я уже решила идти на конкурс. До того ходила на кастинг манекенщиц к Зайцеву. Не прошла, правда. Ему нужны были девушки ростом 180 см, а у меня — 176,5. Работала уже как фотомодель. Так что, когда узнала о конкурсе красоты, для меня абсолютно естественным было пойти и принять — нём участие.

— Всё-таки это был первый конкурс красоты в Советском Союзе. Волнение ощущалось, давление со стороны?
— Конечно. Мы репетировали в здании филармонии, и оно было переполнено самыми разными людьми, журналисты ломились в окна, в двери. Финал проходил в Лужниках. То есть было осознание того, что это грандиозное шоу, ты являешься его частью и не можешь подвести людей. Всё нужно было делать очень быстро, совсем не было времени думать. В том числе и по поводу одежды. У меня не было туфель на высоком каблуке — мамины взяла: у неё хоть размер чуть больше, но ничего. Была джинсовая мини-юбка, а требовалась чёрная, классическая — заняли у маминой знакомой. Купальник нужен был сплошной, а у меня раздельный — поехали к подружке, взяли у неё, потом этот купальник тигровой расцветки ещё десять конкурсанток использовали.

— Что же испытали, когда вас объявили победительницей?
— У меня был шок полный, я была уверена, что Оксана Фандера победит. Она была очень хорошо сложена, артистична, умна. Взрослая достаточно — если я была подростком 16-летним, то Оксане уже исполнилось 20, и она на равных общалась с организаторами, была прирожденным лидером...

— Шок - это понятно. Ну а как же счастье? Разве не было цели выиграть?
— Я не думала об этом. Других дел хватало — надо было готовиться к выпускным экзаменам, к вступительным. Когда звонили и сообщали: вы прошли в следующий тур, — было приятно, конечно, но я не сидела и не ждала этого звонка. Скорее спортивный интерес присутствовал, чем какой-то меркантильный, — именно победить, что-то получить.

— А какие были главные призы?
— Была шуба. Вот, пожалуй, единственное, чего хотелось, потому что в те годы очень престижно было иметь шубу из натурального меха. Нам обещали, что подарят. Но не подарили. И теперь я очень рада, что так случилось, потому что выступаю против убийства животных. Дарили очень много парфюмерии, косметики, бижутерии, одежды. Телевизор даже — «Темп», большую вазу хрустальную... Так смешно получилось. Когда меня объявили победительницей, из люка в потолке стали сыпаться гвоздики, они падали мне на голову, сбили корону, та свалилась в эту вазу. То есть, представляете: ты держишь вазу тяжеленную, сверху падают гвоздики. Воздух сотрясается от грома музыки. Все тебе говорят: иди туда, повернись сюда, скажи это, на такую-то камеру посмотри — камер там миллион; отовсюду слышится: «Маша, Маша!» А ты стоишь, улыбка резиновая, и ничего уже не соображаешь. Конечно, это был шок.

«Бушу-старшему рассказала о Горбачёве и перестройке»

— Для 16-летней девочки серьёзное, наверное, испытание. Можно было схватиться за голову и убежать, а можно получать удовольствие. Как в вашем случае?
— Я не расцениваю это как некое тяжелое испытание. Мне было, как сейчас молодежь говорит, в кайф. В том, что случилось, я не видела ничего странного, это очень органично вписалось в мою жизнь. А сам конкурс воспринимала как задание, которое нужно было просто выполнить. Кстати, на следующий день у меня был экзамен по испанскому, и мы вместе с мамой поехали в школу. С мамой — потому что я не знала, какой резонанс будет в метро. По детской наивности полагала: наверное, меня будут узнавать — столько вчера фотографов было, столько камер меня снимали. Надо, думаю, надеть чёрные очки. Надела и поехала. И это выглядело так забавно по тем временам: в школьной форме и в чёрных очках... А когда мы приехали в школу, там, как оказалось, уже были журналисты, они устроились прямо возле моей парты, постоянно фотографировали, причём непосредственно во время экзамена. Но я сидела и улыбалась, мне всё это казалось очень занятным.

— То есть абсолютно простая советская девочка, и все слухи были на пустом месте?
— Я не знаю, сейчас смотрю на вещи с духовной точки зрения и поэтому не думаю: кто простой, а кто нет. Мне кажется, кармически были какие-то предрасположения. По йоговской философии, душа, когда влетает в тело, уже знает, какие испытания ей придется пройти, всё, в общем-то, уже предопределено. И я склонна этому верить.

— Но это вы сейчас так говорите, тогда же плыли по воле волн?
— Да, я находилась в определённом потоке и использовала все шансы, которые мне давала судьба. Предлагали контракт — я соглашалась. Звали в поездки — ехала.

— Не страшно одной было отправляться в незнакомую страну, где чужие люди, где нет мамы?..
— А мы с мамой поехали в первый раз — это была Италия. Одна я стала жить чуть позже — в Америку переехала, когда мне исполнилось 18. А в первый раз я поехала туда всего на неделю — меня пригласили на празднование годовщины Республиканской партии. Тогда и состоялась моя встреча с Бушем-старшим...

— Вас инструктировали партийные органы: как вести себя, что говорить, как на вопросы отвечать?
— Нет, но я сама готовилась серьёзно, потому что примерно представляла, что у меня будут спрашивать. Английский я знала плохо тогда, в школе учила испанский. И, позанимавшись с преподавателем, просто выдала президенту и сенаторам все тексты, огромные куски, которые заучила наизусть. Там было о Горбачёве, о перестройке, о советской молодёжи, о том, какие возможности у нас появились, что мне лично дал конкурс красоты.

— Коленки не тряслись?
— Да нет, конечно. Я просто всю жизнь знала, кто я есть, и никогда ни перед чем не пасовала.

«В Голливуде играла злодеек и наемных убийц»

— А в кино-то как попали? Откуда оно взялось?
— Пригласили. Мне и раньше предлагали поступать во ВГИК без экзаменов, в студию Марка Розовского. Но меня это не увлекало, не было у меня интереса к актёрскому мастерству. Однако после визита в Белый дом со мной заключило контракт одно очень известное американское агентство. Мне сказали, что нужно обязательно обучаться актёрскому мастерству, нужно учить английский, посоветовали хорошего преподавателя. Я начала учиться. И вот тогда только мне понравилась актёрская профессия. Не столько сама профессия даже, сколько разбор психологических образов, мне очень интересно было копаться в психике людей.

— Когда уже попали в Голливуд, были мысли: я выиграла конкурс красоты в Союзе, я и здесь стану номером один?
— У меня вообще нет такого, что где-то я должна быть номером один. Для себя я являюсь номером один. Но я такой человек, который никогда ни с кем не будет конкурировать, для меня это не имело смысла никогда. Я всегда принимала от жизни то, что она мне дает, и делала то, что сама считала нужным.

— Какие роли у вас были в Голливуде? Многие наши актрисы: и Андрейченко, и Негода, — играли в Америке либо проституток, либо русскую мафию.
— Мне, поскольку по архетипу я личность сильная, чаще всего давали роли злодеек, наёмных убийц, агрессивных личностей.

— Самая большая роль, насколько понимаю, у вас была в фильме «Остаться в живых»?
— Она не самая большая — самая известная, наверное. А какие ещё были роли? Я, честно говоря, уже плохо помню. Столько всего поменялось в моей жизни, реальность поменялась. Я йогу преподаю уже три с половиной года, так что кино для меня теперь в далёком прошлом. Был этап такой в жизни и прошёл.

«Взяла лист бумаги и написала, что так жить больше не хочу»

— Так что же случилось три с половиной года назад, когда вас так круто повернуло?
— Судьба сама меня туда привела, я и не думала что-то менять — всегда радовалась жизни, мне интересно было жить, у меня столько было разных дел. У меня был любимый человек, были работа и деньги. К тому времени уже была достаточная известность — только-только в большущем фильме студии «Парамаунт» снялась. То есть меня всё устраивало. И вдруг я поняла: что-то не так. Да, у меня всё есть. А остроты восприятия — нет. Нет удовлетворения от жизни. Я поняла, что живу от кино до кино, от проекта до проекта, от роли до роли. Мой любимый человек тоже как-то заметил: «Маш, ты знаешь, когда нет роли, тебя в жизни вроде ничего и не интересует, ты ко всему равнодушна». Я сказала: «Может, всё творческие люди так и живут? А чем ещё жить?» Потом задумалась: а действительно, если творчеством не занимаюсь, то меня в этой жизни ничего особенно и не интересует. Как-то странно, думаю, какое-то однобокое развитие получается. Начала читать книги: по каббалистике, по индийской философии. Стала ходить в различные школы — сайентологии, «нью эйдж»... Просто, чтобы расширить своё сознание. Нигде долго не задерживалась, всегда меня что-то не удовлетворяло. Но тут позвонила приятельница — совершенно современный, абсолютно нормальный человек — и сказала, что недавно она прошла 40-дневный курс медитации кундалини-йога, который изменил её жизнь, и она мне очень рекомендует. Подумала тогда: а почему бы и нет? Надо попробовать. Я пошла в модерновый центр «Голден Бридж», куда ходят и Синди Кроуфорд, и Дэвид Духовны. И, признаться, очень удивилась увиденному. Это оказалось огромное здание, в коврах утопающее, с ультрасовременными помостами, перегородками. И чистота там, и красивая музыка играет, и благовония. И самое главное — очень адекватные люди.

— Но что зацепило вас в самом учении?
— У меня склад ума, как выяснилось, более научный, философский. Поэтому, когда мне дали бланк, где было написано: «Какие психологические паттерны (набор стереотипных поведенческих реакций. — Ред.) вы хотели бы искоренить, а какие приобрести?» — я поняла, что нахожусь в правильном месте, здесь нет никаких культовых заманов. И заполнила бланк, написала, что мне надоело жить на определенном уровне сознания, из которого я не могу выбраться. Что у меня в жизни происходят одни и те же вещи. Одни и те же ответы на одни и те же вопросы. Причем люди разные в мою жизнь приходят, а я-то не меняюсь. Я написала на листе бумаги, что так жить больше не хочу. Мне дали медитацию 40-дневную, — а это и задержка дыхания, и мантра, и визуализация белого света, которая искореняет тьму, и манипуляция физическим телом. И, вы знаете, мне понравилось.

— Теперь вы поняли, для чего живёте?
— Я поняла, что мы в этой жизни находимся, чтобы повышать собственное сознание. А если ты повышаешь сознание, то ты:  а) искореняешь невежество в себе самом и б) посредством себя меняешь мир. А если говорить про некие постулаты кундалини-йоги, которым я следую в жизни, то это дисциплина, — в первую очередь, дисциплина речи, дисциплина физических упражнений. Уважительное отношение к своему телу. Уважительное отношение к людям. К своим эмоциям, к своим мыслям. Ненасилие. С таким отношением к жизни само собой уходит всё, что тебе не нужно. Ты настолько концентрируешься на том, что хорошо, что плохому в тебе места нет.

«Я перестала разбивать мужчинам сердца»

— Как сложилась ваша личная жизнь?
— Личная жизнь всегда была приватным моментом, я не распространялась о ней даже в школе.

— А у вас тогда был молодой человек?
— Был. Мы знали друг друга ещё с детства. Но после конкурса, когда началась работа, я подумала, что эти отношения могут помешать мне реализовать себя в профессии, и нажала на тормоза. Я много потом на эту тему думала, мне было очень грустно и обидно, что так произошло, потому что сейчас, когда у меня есть постоянство и в личной жизни, и в работе, я понимаю, что можно успеть всё.

— Для него разрыв с вами стал трагедией?
— Думаю, что да. И, знаете, тот урок пошёл мне впрок. Теперь я остерегаюсь поступков, которые могут ранить души других людей, не разбиваю сердца мужчинам.

— Вам много раз делали предложения?
— Да, предложений было много. Но интересная закономерность: в отношениях с мужчинами у меня рано или поздно всегда наступал момент, когда я понимала, что нужно уходить и заниматься своей жизнью, своими делами. Для меня всегда было важнее реализовывать себя не в рамках семейных уз, а профессионально, и я не особенно принимала во внимание то, что человек может полюбить меня, привыкнуть ко мне. Я осознанно приняла свою суть: по жизни я — одиночка. И, в конце концов, Бог услышал меня — послал замечательного, терпеливого мужчину, очень подходящего именно мне. По своей сути мой муж такой же одинокий волк, как и я, — может работать месяцами напролёт и быть абсолютно счастливым.

— Сейчас вы преподаете йогу в Москве. Муж, наверное, не в восторге?
— Он и сам очень занят — у Валеры своя компания продюсерская. Не подумайте, мне и самой тяжело отрываться от своей второй половины. Но у нас очень сильная взаимосвязь, когда я здесь, мы постоянно общаемся по скайпу. Это, считаю, и есть истинная любовь — когда один человек может заниматься самореализацией, а другой его понимает, поддерживает и не мешает.

— Но есть и более традиционные отношения. Связанные, скажем, с появлением ребёнка.
— Всё происходит по воле божьей: человек предполагает, а Бог располагает. Когда случится, тогда и случится. Я теперь далеко не загадываю...