Он говорит, что носа ему досталось с лихвой, а про рост лучше всех сказал его друг Сергей Светлаков: «Как Галустян собирает землянику? Просто открывает рот и идёт»... Он не только виртуозно смешит, но и умеет смеяться над собой. А это дано только большим артистам.

Беседовала Ольга Генина

— Михаил, признайтесь, в детстве и не мечтали о такой сумасшедшей популярности? Были мысли, что победы в этом мире достаются высоким красавцам-мужчинам?
— Наверное, должен сказать большое спасибо своим родителям и матушке-природе за то, что они наградили меня такой внешностью, таким ростом и таким отношением к жизни. Труд, упорство, талант, удача — это всё хорошо и очень важно. Но в моём случае очень помогли и врожденные качества. Кстати, совершенно не заслуженные мною, — забавная внешность, запоминающийся голос, пластичность и некая комичность движений. У меня лёгкий, отходчивый характер и природное любопытство, подтвержденное формой носа. Правда, любопытной Варваре на базаре нос оторвали, а у меня всё не как у людей — мне этого носа досталось с лихвой.

— То есть из-за внешности всё же комплексовали?
— Знаете, я тогда над этим не задумывался — и слава Богу. Но сейчас понимаю, что в любом социуме есть всего несколько, не больше десяти, представителей разных типов поведения. Вот есть «ботаники» — в очках и с учебником. Есть заводилы-хулиганы — как правило, неглупые, активные, с лидерскими замашками ребята. Есть «серые мыши» — которые всегда «как все», есть красавцы и красавицы, скромницы и спортсмены... Да все вы их знаете прекрасно. И ни в одном из этих образов я себя не вижу сейчас и не видел тогда. А вот клоуны, которые вечно срывают уроки и смешат весь класс, к которым, без сомнения, относился я, делятся на два подвида: одни прячутся от собственных комплексов, а вторым весело и легко идётся по жизни, и они хотят, чтобы всем вокруг было так же радостно и солнечно. Я — второй тип. Я родился и рос в любви, согласии, тёплых отношениях и понимании — поэтому постоянно улыбался и находился в прекрасном расположении духа. В школе я занимал очень активную жизненную позицию — был центром так называемой «внеучебной» жизни. Например, был королём записок. Все послания во время уроков, если не были инициированы мной, то всё равно непременно проходили через мои руки, — приколы, признания в любви, предложения дружить, заговоры и «хулиганские» подвергались моему строгому контролю. Сорвать урок — тоже ко мне, выйти к доске и разыграть сценку, прокомментировать ответ соседа по парте, издать непристойный звук или передразнить учителя — запросто.

— Сверстники над вами не смеялись?
— Как можно смеяться над тем, кто сам постоянно подшучивает над собой и над другими? Я же не дурак и не слепой, я видел себя в зеркале. Все вокруг красивые, высокие, стройные... Особенно было забавно смотреть на себя в последних классах школы — с пробивающимися усами. Маленький, смешной — забавная мордочка, коротенькие лапки, выдающийся нос. Понимаете, это сейчас все знают такие понятия, как комплексы, депрессия, стресс, а тогда мы и слыхом не слыхивали. Мама моя из Сухума (я обожаю этот город) — туда я приезжал к бабушке и дедушке. Знаете, это город, где такая шуточная, обаятельная аура. Там люди, несмотря ни на что, оптимисты по жизни. Вот и у меня, видимо, наследственное такое оптимистичное отношение ко всему происходящему. И при взгляде в зеркало у меня не возникало мысли, что я некрасивый, плохой, не такой, как все. Но я понимал, что я смешной, — и это меня веселило и радовало. Я строил рожи своему отражению и использовал свою внешность — передразнивал тех, кто подкалывал меня, а ещё играл смешных персонажей в школьных спектаклях. Все мальчики играли зайчиков, а я Карабаса-Барабаса с бородой. Сейчас Светлаков любит рассказывать всем, как Галустян собирает землянику: просто открывает рот и идёт по лесу. А что обижаться — это же правда! Зато остальным нагибаться приходится. Это отлично — быть маленьким: где надо — спрячешься, где надо — пролезешь. А если что-то не достаёшь, попросишь того, кто повыше. А сколько шуток можно придумать про свой невысокий рост — это же целый клондайк фантазии! Не смотрите, что я маленький, зато у меня ДНК длинный.

— А что, правда, длинный ДНК?
— Вообще-то под этой шуткой я не имел в виду ничего конкретного. Хотя... Если у человека нестандартный ДНК, длиннее обычного, значит, у него должны быть какие-то отклонения в развитии? Вот у меня точно есть! Причём много. И даже не спрашивайте какие — устану перечислять. Основной крен, конечно, в сторону юмора.

— Какое самое яркое воспоминание у вас осталось из детства?
— Когда я думаю о детских годах, о родном Сочи, сразу отчетливо всплывает запах жареной печёнки с кухни. Почему-то жарили её всегда очень долго, часа три. Мне до сих пор любопытно, печёнку действительно надо жарить так долго? Это технология такая, да? Или, может, её готовили в очень больших количествах... Я любил печёнку, но ненавидел, когда её готовили, — этот ужасный запах по всей квартире. Вопил во весь голос, чтобы закрывали двери. Ещё с большим удовольствием вспоминаю свою бабушку — человека такого чувства юмора и такого оптимизма я больше не встречал. Когда я долго пропадал на улице и поздно возвращался домой, она бегала за мной по двору с крапивой. Представляете, как большая, аппетитная, габаритная кавказская бабушка гоняется за мной по двору? Я это в КВН показывал потом — номер «Бабушка Сирануш».

— В общем, вы росли шалопаем, но безобидным...
— Ну-у-у, это как сказать. Это же Сочи, Кавказ — там крутые нравы, но всё же, как ни странно, замешанные на уважении друг к другу. Не забывайте, что на Кавказе нужно очень внимательно следить за тем, что ты говоришь, — а вдруг обидишь кого-то? Там за свои слова отвечают. И грань между шуткой и оскорблением всегда нужно было понимать и ощущать. Как каждый мужик, я дрался, хоть и не сильно люблю махать руками. У нас, кстати, был самый суровый район в городе — все жители нас хорошо знали и называли загадочным словом «кладбоновские». Из-за кладбища, которое находилось неподалеку от того района, где мы жили. Все ребята в нашей компании были очень спортивными, «пляжными» такими, закалёнными, и с нами предпочитали не связываться и на нашу территорию не заходить. Кладбон... Тронь кого — сразу набежит сто миллиардов человек. Все друг за друга горой стояли. Мы больше подкалывали друг друга и остальных, чем защищали «свою» территорию... В нашей компании было двадцать человек пацанов разных национальностей: армян, русских, евреев, белорусов. Были свои законы и правила, традиции. Я рад, что вырос в такой среде, потому что именно там, в Сочи, я научился юморить — не отпускать похабные шутки, не пересказывать чужие-смешные-истории, а именно юморить. Это такая здоровая пацанская атмосфера, когда тебя подкалывают, а ты должен парировать. Такие отношения очень тренируют и закаляют, потому что проверялось даже не чувство юмора, а находчивость, сообразительность. Быстро сориентироваться, но не оскорбить человека — это был класс. А если потом над твоей репликой смеются все — это вообще высший пилотаж.

— Мама с папой как реагировали на сына из «кладбоновских»?
— Стоически. Я ведь довольно часто появлялся дома с синяками, ушибами, выбитыми зубами, но мама виду не показывала, не сокрушалась, не охала и не падала в обморок — она у меня в травмопункте работала. И не такое видала! У меня потрясающие родители — справедливые, с юмором, легко относящиеся к жизни. В доме постоянно царила атмосфера праздника — везде лежали книжки с анекдотами, отрывные календари с шутками, и я их читал. Ничего не понимал, пересказывал взрослым, — и они покатывались со смеху. А вообще сейчас я анекдоты не очень люблю — «приехал муж из командировки» или «встречаются две блондинки»... Лучше уж шутку сразу сказать, как она есть, без лишних прикрас и прелюдий, так получается ярче, выпуклее, ничего лишнего, никакой шелухи. Ведь именно этой шелухой часто прикрывается невысокое качество юмора. Шутка должна быть стопроцентной, или вообще её должно не быть. А ещё в детстве я слушал Петросяна — хохотал как ненормальный...

— А как познакомились ваши родители, знаете?
— Мама была настоящей кавказской девушкой, воспитывалась в строгих традициях, уехала из родного Сухума, только когда решила поступать в сочинское медучилище. Это был поступок, потому что молодую девушку одну в другой город так просто не отпускали. Но стать медиком было её мечтой, а к мечтам в нашем роду всегда относились с большим уважением и пониманием. К маме в Сочи то и дело наведывались братья, удостовериться, что у неё всё хорошо, никто её не обижает и что она достойно себя ведёт. Братья потом долго следили за папой, когда он ещё был женихом, — как ухаживает, как и что говорит, как ест, как к маме относится, как о своих родственниках отзывается. Но папа был безупречным женихом и в конце концов завоевал и маму, и маминых братьев, и всю её семью.

— Кем мечтали стать в детстве?
— Таксистом, Рембо и Терминатором, а родители хотели, чтобы я пошёл по стопам мамы и стал врачом. Мама меня брала к себе на работу в травмопункт, я даже научился сам гипс накладывать. Однажды загипсовал себе правую руку, пришёл на диктант по русскому языку и говорю учительнице: «Руку сломал». Она меня от диктанта освободила. Я был счастлив! Но прошла неделя, гипс мне надоел, и я его снял, не задумываясь, что при переломах конечности быстро не заживают. При виде моей здоровой руки глаза учительницы округлились! Кстати, по русскому языку у меня выходила твердая «двойка» в году, и она предложила мне поиграть в КВН — мол, может, хоть за это мне можно будет было грустно натянуть «троечку». Я пошёл, и сами видите, как меня натянуло! Хотя по настоянию мамы я поступил в медучилище и сейчас могу оказать квалифицированную первую помощь. Потом работал в реанимации фельдшером — это уже не медсестра, но ещё не врач. Одно из самых сильных впечатлений, когда пришлось ассистировать при родах. Это ужасно и прекрасно одновременно — быть причастным к таинству рождения нового человечка. Но при этом очень страшно.

— Случалось ли вам в студенчестве сидеть без копейки, голодать?
— Не понимаю... Не понимаю, как может голодать здоровый молодой парень. Да, было время, когда я для того, чтобы не брать деньги у родителей, покупал мороженое по 5 копеек, а потом бегал на сочинский пляж и продавал его по 15. Причём все такие же, как я, «перепродажники», продавали по 10 копеек, и у них партия расходилась гораздо быстрее. А моя медленнее, зато с большим наваром. А то, что не распродавалось и таяло, тут же съедалось мной и друзьями. Чем только я не занимался — с тринадцати лет копал землю, фуры с кока-колой разгружал, работал на гидровелосипедах... И это было здорово, поверьте! Любой опыт работы для человека важен и нужен, я бы ни на какую работу в офисе свои подработки не променял.

— Что вам дал КВН?
— Дурацкий вопрос вы задаете. Отвечать «всё» — будет пафосно, преувеличенно и глупо. А конкретно перечислять, что именно, не хватит ни сил, ни времени. КВН — это огромное счастье и огромная школа. И если он появился в твоей жизни, значит, ты уже счастливый человек! Кто-то сказал, что КВН — это образ жизни. Пусть так и будет, я полностью подписываюсь под этими словами. В нашей команде «Утомленные солнцем» царила жесточайшая дисциплина, крайне жёсткий распорядок — это не просто удовольствие, это ещё и кропотливая работа, репетиции, мозговые штурмы. Меня часто спрашивают, что нужно сделать, чтобы научиться хорошо шутить. Отвечаю для всех и в последний раз! И больше не задавайте мне этого вопроса!!! Надо каждый день смотреть новости, знать историю не только страны — всего мира. Знать родную и иностранную литературу, желательно понимать несколько иностранных языков. Нужен ещё круг единомышленников, которые понимают твоё чувство юмора. Ещё нужно искать образы, пытаться шутить на выбранную тему — даже если неудачно получится. И не надо стесняться. Нужно уметь быть объективным к себе и другим. Свежие анекдоты нужно запоминать, смотреть много юмористических передач — юмор тоже трансформируется, эволюционирует. База данных должна быть огромной — человек, у которого много шуток «в подкорке», более находчив, на любое слово у него будет десять остроумных шуток. Кстати, пока я этим шлифовал шутки, меня чуть было не отчислили из Сочинского государственного университета туризма и курортного дела за систематические прогулы и неуспеваемость. Правда, после того как у «Утомленных солнцем» дела пошли вверх и мы вышли на московскую сцену, стали выигрывать и постоянно мелькать в телевизоре, меня восстановили и больше уже не трогали. Так что университет я благополучно окончил.

— Вы снялись в нескольких фильмах — думали об актёрской карьере?
— Хочу. Только вот ведь в чём загвоздка... Помимо комедийных ролей, я хочу играть серьёзные, трагические. Пробовал играть зло и напряженно — всё равно получается смешно и по-доброму. Я из кожи вон лезу, чтобы было грустно и сложно, а зритель смеётся до слёз. Наверное, я созрел для драматических ролей, а зритель не видит меня в таковых. Я изначально смешной человек, что тут поделаешь! В одном фильме играл киллера-убийцу, и что вы думаете? Всё равно смешно... А вообще, Голливуд ещё узнает, кто такой Миша Галустян!

— Кстати, о вашем имени. В паспорте у вас другое имя, почему вы его поменяли?
— Родители назвали меня Ншан в честь дедушки. Но для российского уха это звучит слишком экзотично. И когда я уже устал отвечать на вопрос «Как-как вас зовут?», то решил модифицировать Ншан на более привычное русскому уху Миша. Уже привык — Миша так Миша.