В коллекциях Виктории Андреяновой гламурная майка с миниатюрной собачкой уютно соседствуют с униформой и монашеским облачением. Её имя чаще связывают с именем её младшей сестры, телеведущей Екатерины Стриженовой, но Виктория не в обиде. Сидя в уютном кабинете, больше напоминающем гардеробную, Виктория рассуждает о душевной красоте своей сестры, о «модной» судьбе России и своём профессиональном счастье.

Беседовала Анна Гоголь

— Ваш Дом моды располагается на Арбате. Дух старой Москвы вдохновляет?
— Так было не всегда, здесь я всего год как. А до этого мы сидели на Кутузовском проспекте, на улице Кульнева. У нас даже состоялся показ, посвящённый Якову Кульневу. Человек он был замечательный: герой войны 1812 года, отважный красавец-генерал. Погиб в бою. Несмотря на то что я художник-модельер, мне фасончики в общем малоинтересны. Мне интересна человеческая история. Отсюда — моя коллекция «Перепись населения», где я соединила манекенщиц, которые раньше работали в Домах моделей, с современными девушками-моделями. В заключении показа на подиум в красивых пальто вышли манекенщица и манекенщик, которым по 80 лет, под My Way Фрэнка Синатры. Зал рыдал. Ради таких минут стоит жить и стоит работать. А когда я переехала на Арбат, стала физически больше успевать. Сейчас у нас, к сожалению, окна закрыты рекламой, а вообще очень красиво здесь вечерами: Садовое кольцо и часть Арбата видны из окна. Сразу понимаешь, что ты в самом сердце Москвы. Я помню эти места с тех времен, когда была маленькая. Кафе «Буратино», где ребёнка можно было оставить на 2 часа: его кормили и показывали спектакль. В витрине была живая белка в колесе. С тех пор я коллекционирую фигурки белок, принты с изображением этих зверьков, вышивку...

— А что это за комната, в которой мы сидим? Похоже на будуар модницы — платяной шкаф во всю стену, наряды...
— Это мой кабинет. У нас есть салон, но наши самые близкие клиенты, которые уже перешли в разряд друзей, предпочитают здесь поковыряться, поискать кусочки тканей, попить кофе, поболтать...

— И кто же из знаменитостей здесь пьёт кофе?
— Например, Света Конеген. Она потрясающе носит мои вещи, придаёт им остроту. Что бы она ни надела, получается авангардно. Мы с ней вместе делали коллекцию с принтами, где фигурировала её собачка Дуся и мой пёс тоже. Ещё из таких узнаваемых клиентов — Наташа Тимакова (пресс-секретарь президента) и Саша Будберг, её муж. С Сашей мы познакомились в 1994 году во время круиза с конкурсом «Мисс пресса». Меня пригласили «одеть» этот круиз, а Саша тогда был корреспондентом «Московского комсомольца», ещё совсем молодым и худым. С тех пор мы дружим и растём вместе. Мне очень нравится работать с Наташей, потому что она идеально попадает в мой основной творческий принцип: «Будь лучше всех, но чтобы никто не заподозрил, что ты нарядилась».

— Сейчас такое изобилие в магазинах, а женщины всё равно жалуются на вечное «носить нечего»...
— Американцы говорят: производи то, что ты можешь продать, а не то, что ты можешь производить. В нашем fashion этот принцип не работает никак. Нашим дизайнерам пора перестать плодить какие-то неконструктивные вещи 40-42-го размера, которые имитируют гламур, который мы видим в глянце, и начать производить нормальные костюмы для типовых русских женских фигур. Почему я могу об этом судить? Мы же одеваем российскую компанию «Аэрофлот», разработали форму для РЖД, где работают женщины от 40-го до 68-го размера. Наша цель — сделать российскую марку, которая будет одевать страну. Эти амбиции меня никогда не покидали, окончив институт, я не считала себя индивидуальным дизайнером для узкого круга.

— Ваши профессиональные амбиции довольно высоки, а признание за рубежом в планы входит?
— Счастливо работать можно и в своей стране. В моей биографии есть такая история. Это было в 2003 году, наверное. У меня тогда был свой бутик на Петровке, как-то туда зашли представители французского журнала Atmospheres и были так потрясены тем, что увидели. Через пару месяцев они устроили в мою честь обед на Вандомской площади в Париже, очень хорошо подготовились, позвали журналистов, байеров, коммерческих директоров универмага «Бомарше»... И весь обед переводчик меня толкал и говорил: «Они ждут, когда ты скажешь, что готова возглавить шествие российских дизайнеров на европейский рынок». На тот момент у меня не было ещё «Аэрофлота» и выстроенного бизнеса, всё было очень тяжело. Как дизайнер, я абсолютно была готова выйти и собрать все сливки. Но как глава компании, у которой не выстроен бизнес, я понимала, что это невозможно. В конце этого обеда я встала, поблагодарила всех и сказала: «Теперь, глядя на меня, вы можете понять, насколько можно быть счастливым, работая в России». Зависла пауза минут на десять, а потом все медленно разошлись. Так и закончилась, не начавшись, моя карьера в Европе. Но я думаю, что правильно поступила всё-таки.

— Вы это сказали искренне?
— Абсолютно!

— Символ вашей коллекции «Весна-лето 2010» — монахиня. Откуда такой необычный образ?
— Да, моя коллекция очень спорная, и это дерзость определенная, что я взяла такую тему. Но я консультировалась с Любовью Васильевной Стриженовой, ныне матушкой Юдифью. Дело в том, что Любовь Васильевна, Катина свекровь, приняла постриг. Она человек очень интересный, живой, общительный, умница необыкновенная, народная артистка, актриса МХТ имени Горького. И вдруг вот такое решение. На меня это произвело очень сильное впечатление, потому что никогда прежде с подобным не сталкивалась. Для меня это было целым испытанием. Я много думала об этом, а мои эмоции — это мои коллекции. Монахине не важна одежда с точки зрения красоты, в ней должно быть удобно молиться и трудиться. Но почему это должны быть некачественные ткани, например? Вообще, последняя коллекция не про итог — уход в монахини. Начинается она с платья невесты, и платье это сделано из мужских сорочек. Постепенно от них остаются одни манишки и воротнички. Это такой анализ отношений мужчины и женщины.

— Вы считаете, что роль мужчины в жизни женщины снижается с течением времени?
— Конечно, гормонально снижается. Но каждая женщина мечтает о том, чтобы рядом была та жилетка, пусть старая, но своя, в которую можно поплакаться. Это очень сложная, бесконечная тема. Я выходила замуж один раз и на всю жизнь, но сейчас у меня муж, с которым мы живём в гражданском браке уже лет 17, и две дочери от разных мужей. Но это совсем другая история...

— Вы часто говорите, что вас вдохновляет ваша сестра, Екатерина Стриженова.
— То, что она красавица, — это все видят. Но о том, что она ещё необыкновенно тонкий, красиво организованный изнутри человек, многие только догадываются. «Вредная» работа на телевидении заставляет её выстраивать некий стакан вокруг себя, а в принципе это очень открытый человек. Человек с режиссёрским образованием, между прочим. Когда я нащупываю какую-то тему, как правило, советуюсь и с Катей, и с её мужем Сашей Стриженовым. Мне очень важно его видение. Катя ещё и талантливая актриса. Причём с детства было понятно, что она артистка: я всегда находилась в некой меланхолии и обдумывании чего-то, а из неё всегда пёрла энергия. Она была всеобщей любимицей в кругу родительских друзей, всех развлекала, веселила, была душой любой компании. Конечно, она первая начала носить мои вещи. Может быть, именно благодаря ей я стала модельером. Она так талантливо их носила! Мне с Катей очень легко работать, потому что она в хорошем смысле слова «всеядная», то есть может «сыграть» любую вещь. И если она принимает коллекцию в целом, то начинает жить в этом образе. Я счастлива, что у меня такая муза!