Лицо первого канала Светлана Зейналова — девушка сокрушительного обаяния. Наверное, только такому человеку и можно доверить настроение миллионов. Беседовала Марина Бойкова

О чём речь? О том, что она — ведущая телепрограммы «Доброе утро» и «Утреннего шоу» на «Нашем радио» (вместе с Вахтангом Махарадзе и Павлом Картаевым). С её голоса, с её улыбки, с её шутки у многих начинается день. И этим «многим» наверняка кажется, что у самой Зейналовой жизнь — сплошной праздник. Трудно поверить, но сёстры Зейналовы, можно сказать, случайно оказались на телевидении. Старшая, Ирада, окончила технический вуз, младшая, Светлана, — театральный. То есть мечтали-то девушки о другом. Но теперь одна, до того объездив полмира в качестве корреспондента, ведёт воскресный выпуск программы «Время», а другая... Впрочем, о ней уже всё сказано выше. Ирада трудится в секторе серьёзном, Светлана — в развлекательном. Характеры у сестёр столь же непохожи. Что, однако, не мешает им быть подругами. Возможно, когда-нибудь повезёт взять интервью сразу у обеих. А пока спешу на свидание со Светланой. Встретились мы в кафе. Пока ждали заказанный кофе, разглядывали случайно оказавшийся в поле зрения журнал, на обложке которого красовались счастливые двое: русский молодожён, представитель нашего шоу-бизнеса, и его армянская «молодая». Обсудили пару, пришли к выводу — хороши! Но Светлана заметила, что девушка слишком худа для армянки, мол, настоящая армянская женщина — она «не испорчена диетами». Тут же спрашиваю: «А какова настоящая азербайджанская женщина?» (Светлана по национальности азербайджанка).

Светлана: Разная. Азербайджанская женщина может быть крупной, а может — изящной. Сначала она худенькая, тоненькая, как джейранчик, как газель, а потом с годами, так сказать, входит в стать. Я вот смотрю на своих двоюродных сестёр, жён братьев и вижу, как они постепенно становятся такими… настоящими женщинами, с характерами, держат своих мужей так, что те пикнуть не могут. И одновременно округляются, у них — и здесь, и здесь — всё становится как надо, полное достоинства.

—Вот вы ещё —«джейранчик». И выглядите моложе, чем на экране.
— Это потому что не накрасилась. Вообще, мне кажется, лицо отражает не столько возраст, сколько внутреннее психологическое состояние. Хотя я, конечно, понимаю, что если в пятьдесят буду чувствовать себя на восемнадцать, это будет клиника. (Смеется).

Человек, работающий в кино, в театре и на ТВ должен быть мультикомбайном

— У вас есть перспектива налиться в матрону?
— Такая перспектива имеется у каждой женщины. За редким исключением тех счастливиц, которые могут трескать торты каждый день и при этом чувствовать себя нормально. Такие есть, но их мало. А если ты не из их числа, надо следить, чтобы тебя не разнесло.

— Правда, что у вас есть дар свахи?
— Есть, да. И ещё у всех, кого я сосватала и поженила, потом дети быстро появились. Я всех молодожёнов сразу предупреждаю: учтите, у вас скоро будут дети. (Смеется).

— А сами пошли бы таким путём — обращения к свахе — чтобы найти свою половину, ведь вы живёте с дочкой вдвоём после недавнего развода?
— Нет. Мне кажется, я тогда сама себе скажу, что я лузер. Недавно мне знакомый говорит: «Ну что ты всё одна да одна». Я: «Да мне нормально, реально комфортно. Я сейчас в таком состоянии, что мне никого не надо». Серьезно — мне классно! Когда скучно, звоню друзьям. Подруги доверяют мне своих мужей для прогулок, потому что знают: я совершенно безопасна. Во всех смыслах. Подруги спокойно доверяют мне своих мужей для прогулок потому что знают: я совершенно безопасна

— А знакомство в Интернете?
— Такие предложения тоже поступали. «Давай мы тебя познакомим в Интернете». — «Как это в Интернете? Я не могу». Серьезно —не смогу. Знаю, есть люди, которые таким образом познакомились, поженились и живут счастливо. Детей рожают. И их много. Но я, знаете, ретроград, старомодная в этом смысле. Я считаю, что все происходить должно так: мужчина увидел женщину, а она его, он начинает за ней ухаживать, добиваться - ну, и так далее. Мне парень знакомый рассказывал: он зарегистрировался под тайным ником и три месяца читал откровения девушки о том, как проходят ее день и ночь. Утром, днем и вечером она выходила в интернет и все подробно описывала — что ела, куда пошла. Я: «И что?» — «Я увидел, какая душа раскрывается! И потом с ней познакомился» — «Знаешь, мне трудно представить, чтобы я регулярно выставляла на всеобщее обозрение свой день со всеми моими переживаниями». Мне кажется, это клиника совершенная! —  Миллионы этим занимаются.
— Ну да. Но почему? Поговорить не с кем? Я так не могу, правда. Мне кажется, человек должен меня увидеть, я должна его увидеть, и должно произойти что-то интересное.

«Мы спим в одной гримёрке, разделенные ширмочкой»

— Как начинаются ваши утра, когда нет эфира? Или такого не бывает?
— В выходные бывает, в субботу или воскресенье. Сначала ко мне приходит моя трехлетняя дочь Саня — рано, часиков в семь, а иногда и в шесть. Ей автоматически выдаются дивиди, горшок, сок и сушка. Мама рядом с ней еще кемарит полчаса. Потом Саня допивает сок, доедает сушку и, если ей скучно, тормошит маму. Приходится просыпаться. Дальше начинается вот это милое: умыться, зубы почистить, каша. «Нет, Саша, ты будешь есть кашу. Нет, ты не будешь есть ее на диване, под диваном, в шкафу —ты будешь ее есть за столом. Как все люди». Наконец, она садится за стол, включаются «Смеша-рики». Теперь я знаю всех персонажей из детских передач — от Бериля-ки до Батискафа. Потом мы бежим. У нас логопед, всякие «школы развития», уроки движения и так далее. Возвращаемся домой, чтобы поесть и поспать. Проснувшись, бежим еще куда-нибудь. Параллельно моем полы, пылесосим, стираем.

— А как складывается эфирный день на Первом?
— Мы приходим накануне днем. Потому что на интервью люди чаще всего приезжают заранее. И мы не скрываем, что их записываем. Вряд ли кто-то придет в 5 утра на несколько минут разговора, да? Есть особо активные люди, которые приезжают-таки без пяти девять на последнее интервью — то, что завершает «Доброе утро». Но и это, поверьте, редкость. Люди спят, особенно артисты, они физически не могут встать так рано, поскольку зачастую в 5 утра только ложатся. Поэтому мы пишем с ними интервью днем. Потом я что-то готовлю, переписываю подводки, репетирую какие-то сложные куски. Дальше с десяти вечера до часу ночи идет эфир на регионы. Что-то вживую, что-то в записи. Потом - спать. У нас в гримерной есть кушетки, подушечки, штанишки, маечки, тапочки махровые. У меня — голубые, а у Тимура Соловьева, моего партнера, — белые. Мы спим в одной гримерке, разделенные ширмочкой. В 4:20 встаем. Я быстро делаю себе прическу. Я, так как люблю поспать, научилась причесываться и гримироваться за минимальное количество времени.

— Самостоятельно?
— Есть гримёр, она мне помогает, конечно. Но я люблю и сама. Поскольку вообще очень самостоятельный человек. Сама себя завиваю. Гримёрша прибегает, а у меня уже голова практически уложена. В принципе, я сама себя могу и накрасить. Когда у нас был первый эфир в Парке Горького в передвижной студии, случилась неразбериха, и не заказали машину для гримёра. Она звонит: «Света, я тут мечусь по улице!» Я: «Леся, поезжай спокойно. Все нормально». Поскольку стула не было, я встала на колени перед зеркалом и стала завиваться. Когда гримерша приехала, я уже ресницы докрашивала. Поправила она меня чуть-чуть и сказала: «Какая ты молодец, как хорошо, что всё умеешь!» А что? Нужно. Нужно и текст уметь переписывать. На самом деле, я могу и камеры отстроить, и свет выставить, если нужно. Учили этому в своё время. Но, как говорила Фаина Раневская: надо уметь всё, но не дай бог самой всё это делать. Поэтому я включаю свои умения только при экстренной необходимости. — Вы ещё ведёте разные мероприятия, «корпоративы» — непростое дело! Провалы, неудачи случались?
— Конечно. Без них не бывает. Пока научишься... Скажем так: тьфу-тьфу-тьфу — с годами их становится меньше. Ты нарабатываешь определенный профессиональный уровень. Сейчас я могу в любом состоянии поднять любую, даже самую тяжёлую компанию. Иногда на пять с плюсом, иногда на четыре с плюсом, но никогда на двойку или тройку. А когда только начинала, на заре этого всего, бывали, конечно, адские провалы. Но сегодня у меня есть ещё одна фишка, кроме опыта: если я проваливаюсь где-то по мысли, я могу прикрыться драйвом, своим активом. Когда, что называется, уже не важно что, главное — как. Но бывали. даже не хочу вспоминать. провалы, не от меня зависящие, — от организаторов, от других людей. Ещё раз скажу: не обходится без них. Если кто-то будет говорить, что у него иначе — это ложь. Вот, скажем, на радио я каждый день. Если на телевидении — два раза в неделю, и тут могу как-то подготовиться, то на радио — поток. Каждый день, каждый день, понимаете? Вот вы с утра встали, и хотите вы или не хотите, пишется вам или не пишется, а вы должны написать! Иногда думаешь: ну, не могу!

— И все-таки делаете, потому что — надо. А если бы не служебная обязанность, и вы были бы сами себе хозяйкой, смогли бы себя организовать, собрать, настроить на работу?
— А я часто сама себя и собираю. У меня даже был период, когда я занималась предпринимательской деятельностью. Но быстро поняла, что это все-таки не для меня. По крайней мере, пока. Я умею себя собирать. Но всегда есть куча отвлекающих факторов. Мне нужно все-таки куда-то выходить и что-то делать в коллективе.

«К любому мужчине могу подобрать крючок»

— То есть вы не одиночка?
— Я одиночка, но на какой-то непродолжительный период. Когда я одиночка долго, я перестаю что-то делать, начинаю читать книжки, думать о жизни — в таком духе... Я бы сказала, в духе Достоевского — мрачно. Размышляю о бесах. (Смеётся). Поэтому не люблю это состояние, избегаю его. И тут выручает радио, которое требует тебя каждый день — такой тренажёр хорошего настроения и шуток.

— От внешнего перестраивается внутреннее?
— Бывает, конечно. Но у меня чаще от внутреннего перестраивается внешнее. Я такой человек, знаете. Может, от того, что был в моей жизни период бедности — у одноклассниц есть выпускные платья, а у меня нету... Помню, с подругами шли на какую-то свадьбу. Подруги — нарядные, в серёжках, колечках, а у меня — ничего. Ну, правда. Я жила отдельно, у родителей денег не брала. У них у самих тогда не было. У папы бизнес как раз разорился. Варёную капусту ели. Иду с подружками и мысленно себе говорю: а я и так прекрасна! В чёрной маечке, в джинсиках и без серёжек. Даже ещё краше! И сейчас так живу — с этим подходом. А драгоценности, как видите, и сейчас не ношу. Редко надеваю. На эфир разве что или на вечеринку. Потому что они отвлекают, мешают людям разглядеть мой невероятный человеческий потенциал (Смеётся).

— То есть вы уверены, что в любой ситуации вы — королева?
— Можно и так сказать. Я могу прийти на вечеринку, где все одеты от «Версачи» и «Габбана», в своём простеньком и сделаю так, что буду звездой вечера. Все со мной будут общаться, и будет неважно, одета я в «Габбана» или нет. Точно знаю. А раньше меня вообще удивляло, что мужчины на меня реагируют. Я же маленькая, у меня нет большой груди, длинных ног...

— Да ладно — самый хороший размерчик.
— Не-не. От мужчин я часто слышала: «Знаешь, я всегда думал, что люблю больших женщин с грудями и так далее, со спокойным характером, а тут ты такая появляешься...». Короче, я теперь знаю: можно одним своим внутренним ощущением к любому мужчине подобрать крючок и хоть на один вечер, но зацепить, а уж дальше разберёмся (Смеётся). Кого-то — на вечер, кого-то — на всю жизнь. — Если пригласят на хорошую роль в какой-нибудь фильм, измените телевидению?
— Понимаете, человек, работающий в кино, в театре, на ТВ, на радио, должен быть таким. мульти-комбайном, мультиваркой. И как та мультиварка должен уметь вести передачи, сниматься в кино, играть в театре, петь песни... Должен за всё, если понадобится, браться. Если он, конечно, не является отдельно взятым гением, как Смоктуновский, скажем. Не гению с актерским дипломом надо развивать все стороны своей личности. Если бы меня позвали сниматься в кино я, наверное, с радостью бы поскакала. Мне было бы очень интересно. Когда я уходила из театра, думала, что всё это вообще не для меня — сниматься в кино. Да и не звали особо, очередь ко мне не стояла. А сейчас я поняла: могу и хочу! Недавно поработала чуть-чуть в сериале «Торговый центр» — 4 эпизодика всего (я играла журналистку), а столько удовольствия получила! Мне даже говорили: «Ты там чуть не переиграла главных героев!». А я просто давно не снималась. У остальных уже 22-ой сериал, а я-то пришла свеженькая, с охоткой, глаз горит: хочу сниматься, дайте мне сниматься! (Смеётся). Конечно, пойду, если ещё раз позовут. Но ведь можно совмещать... приятное с полезным. Единственное, с чем тяжело было бы совмещать, это с театром. Но не думаю, что я способна туда вернуться. Во всяком случае, сейчас такой для себя возможности не вижу. Это другое искусство. Я вот с 2003 года не была в театре и говорю — слава богу!

— Последний вопрос. Признайтесь: бывает, что в прямом эфире — на ТВ или на радио — вдруг вылетает какая-тот глупость?
— Конечно. А что — есть люди, которые глупости не говорят? Пусть даже есть такие. А я вот говорю и этого не скрываю. Могу ошибиться, перепутать, не так поставить ударение, потому что я тоже живой человек. Но… и другим прощаю. А мне, если не хотите, не прощайте. Хотя это меня не оправдывает с точки зрения профессии, конечно, надо стремиться к лучшему. И я стремлюсь, честно.