Композиторы — народ влюбчивый. Но не до такой же степени! В омут чувств он всегда бросался с головой, и каждый раз терпел крушение своих надежд. Уже решил, что не создан для семейной жизни, посыпал голову пеплом. А оказалось, любовь все это время ходила рядом...

Беседовал Дмитрий Тульчинский

Их история растянулась на долгие тридцать лет. От заочного знакомства, мимолетных встреч и расставаний до бравурного марша Мендельсона. Когда убеленный сединами маэстро понял, что «Мариночка, Марина — любовница, невеста и жена».

Между первой и второй

— Александр Сергеевич, итак: четыре брака. Многие скажут: ну, ловелас! Будут правы?
— Да, четыре. Но первый брак — очень ранний, мне было 19, учился в спортивном техникуме...

— Как многие ваши коллеги, хотите сказать: брак студенческий — не в счёт?
— Ну, так не скажешь, хотя бы потому, что появился сын.

— Первая жена была сокурсница?
— Нет, она была дочкой директора техникума.

— А, так это был брак по расчёту?
— Наверное. Только непонятно, с чьей стороны расчёт. В то время я создал ансамбль, который каждую субботу играл в техникуме на танцах. У нас постоянно набивался полный зал, девушки со всей округи прибегали. И я просто обратил внимание на одну из них, очень симпатичную, которая частенько там появлялась. Не знал, кто она, откуда. Даже когда познакомились, не сказала. А потом, видимо, сообщила о нашем знакомстве своему папе. Как-то встретились с ним в коридоре, говорит: «Слушай, у нас пианино расстроилось. Не посмотришь?» Приехал я в трёхкомнатную питерскую квартиру, будущая тёща угостила меня пирожками. Сразу как-то запахло домашним уютом, от которого я уже отвык, потому что с семи лет жил в интернате. А через какое-то время её родители уехали на недельку отдохнуть. Мне было сказано: можешь здесь пожить, но смотрите: нини, чтобы ничего такого не было...

— Нашли кому говорить — 19-летнему парню!
— Да. Ну, вот так всё и произошло.

— Сколько тот брак продолжался?
— Шесть лет. Я закончил пединститут, у меня появились уже первые песни, первые хиты, я стал прилично зарабатывать. Но жену и её родителей не сильно радовали перемены в моей жизни. Я всецело отдавался музыке, встречался с молодыми певицами: Ириной Понаровской, Людмилой Сенчиной. После гастролей все время мне приходилось оправдываться, было как-то неспокойно на душе — я стал скованным, зажатым... Однажды в составе творческой группы мы с женой поехали в Эстонию. Там были поэты, певцы, артисты. И передо мной выступала очень симпатичная девушка, актриса, которая показывала на экране фрагменты из фильмов, где она снималась. Обратно мы возвращались поздно, жена в поезде уснула. А мы с этой девушкой, с Наташей, проговорили всю ночь... Понимаете, иногда судьба многое решает. У меня же не было задачи сразу всё бросить и жениться на ней. Но так случилось, что спустя три дня после нашего знакомства Наташа позвонила, сказала, что у неё большое горе — умерла бабушка, попросила помочь. У них в семье были одни женщины: сестра, мама — и они не знали, что делать. Естественно, я приехал, помог организовать похороны. Потом Наташа попросила меня не оставлять их одних — они боялись. Я позвонил жене, что-то придумал, сочинил, сказал, что не приеду ночевать.

— Воля случая, говорите? Но вы этим случаям не особенно и противились.
— Нет, я провёл у Наташи всего несколько дней. А когда вернулся домой, что называется, почувствовал разницу. И подумал: может, я нужнее в том доме? Да и мне там будет интереснее, семья творческая... Развод дался нелегко. Я был примерным отцом, очень любил своего сына. Так что мне тяжело было принимать это решение. Но, тем не менее, после развода я женился на Наташе, и началась моя новая жизнь. В пустой комнате мы поставили пианино, взятое напрокат, табуретку... Вообще, интересное время было. Двери у нас практически не закрывались, дом всегда был полон гостей, артистов в основном. Именно в тот период я написал «Зорьку алую», которая стала уже народной, «В горнице моей светло». Потом поступил в консерваторию и три года там отучился — тоже лишь самые приятные воспоминания...

— Однако всё, даже самое приятное, когда-то заканчивается. Закончился и ваш брак с Натальей.
— Если в первом случае я не винил себя, то здесь, конечно, полностью был виноват. Закончилась учеба в консерватории — что стало для меня стрессом, надо было как-то взбодриться. В 1984 году я создал группу «Форум». И неожиданно для меня популярность её стала просто фантастической. Мы давали по 30-40 концертов в месяц, дома меня практически не было — всё время на гастролях. Учитывая, что это всё-таки молодёжная группа, поклонницы у нас были совсем юные девочки. Да и я ещё не старый — не было и сорока. Гастрольная жизнь, гостиницы, вечеринки, поклонницы. В такой ситуации я находился в течение трёх лет, и удержаться от соблазна было очень сложно...

Вечера на хуторе

— Три брака, и все они, если можно так сказать, какие-то неправильные. Говорят же: не женись на сокурснице, не женись на актрисе. И самое главное — не женись на поклоннице. Вы всё это сделали.
— Наверное, надо самому пройти всё в жизни, а не слушать советы. Тем более, творческий человек может себе напридумывать бог знает чего. Ведь что такое композитор? Это фантазёр.

— Так вы нафантазировали, что из этой девочки 17-летней вылепите себе идеальную жену, Галатею?
— Нет, тут другая причина. К моменту, когда я встретил свою третью жену, в «Форуме» произошли очень серьёзные изменения. Ушёл Витя Салтыков, и для меня, конечно, это был жуткий удар, я не понимал, как вообще жить дальше. Группа развалилась. То есть она ещё жила, но начались какие-то интриги, и я уже не чувствовал себя там главным... В общем, не знаю, почему так случилось. Мы поехали на гастроли в Черкассы,там тоже были поклонницы. Познакомился с девушкой. Подробностей уже не помню, но она предложила мне съездить в окрестную деревню — навестить бабушку, я поехал. Увидел этот маленький домик, увидел этот хутор, эту первозданную природу. И забыл обо всём, обо всех своих неприятностях. Подумал тогда: вот место, куда бы я сейчас ото всех уехал, укрылся бы и начал жизнь сначала. Так и получилось. Я поселился на этом хуторе. С молодой девушкой. У меня родился третий сын... Но девушка, конечно, не собиралась жить на хуторе. Она думала, что выходит замуж за известного композитора и уедет в столицу или в Питер. А я не собирался никуда уезжать. Три года безвылазно жил на хуторе, и туда ко мне приезжали все: Володя Мулявин, София Ротару, Ярослав Евдокимов... То есть тоже был очень интересный период. Потом, конечно, мы оттуда уехали. В Питер я не хотел возвращаться, отправились в Москву. И там я начал новую жизнь. С молодой женой и маленьким сыном.

[youtuber youtube='http://www.youtube.com/watch?v=sHPKsxVdWNs']

— Всё равно складывается впечатление, что всегда выбирали не тех женщин.
— Я не выбирал, просто жизнь так складывалась, что на определенном этапе я думал, что в этой перемене моё спасение. Я спасал свою душу, своё творчество, оно было для меня превыше всего... Но да, наверное, выбирал не тех. Потому что каждый раз убеждался, что женщины, с которыми я жил, во мне ценили не творца, не композитора, а просто надёжный тыл рядом с собой. А потом, из мелочей всё складывалось. Умерла моя мама — и я не увидел той реакции, которую хотел бы видеть в родном человеке. Плохо чувствовал себя отец, ему нужна была помощь — то же самое. Тут случилась перестройка. Которая полностью изменила музыкальный формат. Всё, что было при советской власти востребовано, стало считаться дурным тоном, пережитком прошлого. Я, как человек эмоциональный, очень сильно переживал по этому поводу. Просто жалко стало: всё, чем я жил, вдруг оказалось невостребованным: ни на радио, ни на телевидении. Жизнь пошла нестабильная, неспокойная. Артисты начали разъезжаться: кто в Америку, кто в Европу. Я как-то съездил на Кипр, и в одной местной деревушке встретил разом и Толкунову, и Стрельченко, и Йошпе с Рахимовым. Они так разрисовали мне в красках жизнь на Кипре: «А чего, — говорят, — давай, купи здесь квартирку. В рассрочку недорого». В общем, поддался я на уговоры, продал студию, купил квартиру на Кипре, и года три мы там прожили. Все было более-менее ничего. За исключением того, что там я практически не писал, больше предавался созерцанию: красивая природа, семейная жизнь. Потом, когда здесь все устаканилось, мы вернулись. Купили шикарную квартиру в совминовском доме. Не знаю, что произошло, но после того, как въехали туда, я почувствовал, что просто задыхаюсь. У меня не было никаких симпатий, никаких увлечений на стороне. Ничего не было. Я просто понял, что не могу находиться на одной территории с этим человеком. Сам себе сказал, что, наверное, я просто неудачник, мне в семейной жизни не везёт, и такому, как я, нужно жить одному. О чём, кстати, часто слышал из уст последней жены своей. У меня в Подмосковье был дом, не дом даже — просто коробка недостроенная. И после одного из конфликтов я туда уехал. Вот так бесславно закончился мой третий брак.

Опасные связи

— Итак, три брака, у каждого свой срок. Вы с Мариной вместе уже семь лет. Считается, опасный период...
— Нет, я думаю, срок отношений никто не может определить, он запрограммирован свыше. Начну с того, что знакомы мы уже лет 30. Заочно, правда, — Марина подружилась с моей сестрой Светой на Олимпиаде-80, где они обе работали в группе награждения. Потом я узнал, что Марина вышла замуж, родила детей. А когда переехал в Москву, она пригласила меня в свою передачу...
— Марина: Нет, это был Фестиваль близнецов, 1991 год, — включается в разговор супруга композитора. — Света меня попросила: пригласи, поддержи его. Я говорю: да какие проблемы. И вот там мы познакомились. А потом я позвала его в свою телепрограмму...
— Александр: Меня сразу пробило. Я увидел красивую, молодую, деловую женщину, которая крутит такие дела: ведёт программы на телевидении, проводит конкурсы, раскручивает людей. Чего, кстати, я никогда не испытывал на себе, мною никто не занимался. Но не об этом, конечно, я подумал в первый момент — сначала просто понравилась женщина.

— Но до отношений было ещё далеко?
— Александр: У нас была платоническая любовь, взаимная...
— Марина: Да, платоническая. Один раз, правда, мы не справились с чувствами. И отдавшись им сполна, очень сильно испугались.

— Оба же были в браке.
— Марина: Мы даже не этого испугались. Просто та наша встреча вызвала очень сильные эмоции. Это уже был перебор. Мы испугались любви.
— Александр: Я тогда уехал на Кипр...
— Марина: Не просто уехал, а мы перед этим по-деловому так встретились и приняли совместное решение, что не принимаем участия в одних программах, не пересекаемся на одних площадках...

— Почему столь радикально? Можно ведь было принять другое решение — что нужны друг другу, что надо быть вместе.
— Марина: Нет. Саша на тот момент был женат уже третьим браком. Третьим! И он переставал верить себе — боялся, что опять пойдёт за чувствами, и снова они приведут его в никуда.
— Александр: Потом, в своих предыдущих браках я не разбивал никому семьи, а у Марины было двое маленьких детей. Я не мог себе этого позволить. Понял, что надо просто бежать.

— Опасные связи?
— Марина: Да, и после этого мы реально не встречались несколько лет. Жестко придерживались нашего соглашения: не созванивались, не интересовались жизнью друг друга. То есть заморозили всю эту историю. И она в замороженном виде как бы умерла...

— Но хотя бы вспоминали друг о друге?
— Александр: Мы были оторваны друг от друга, разными жизнями жили. Поэтому сказать, что день и ночь я страдал, переживал и слёзы лил, не могу. Сожаление было, конечно, что тогда не получилось...
— Марина: Можно сказать, что мы буквально вычеркнули друг друга из своих жизней.
— Александр: Да. У Марины, например, была серьёзная травма, и я об этом узнал только спустя два года. Кто-то из знакомых сказал: а ты знаешь, что была автомобильная авария, и она находилась при смерти? Я, к своему стыду, об этом не знал... А потом я попал в непростую ситуацию. Приближалось 55-летие, мне предложили провести его в Кремлевском дворце. Я дал согласие, но понял, что один с этим явно не справлюсь. Думаю: нужно обязательно с кем-то посоветоваться. Пришёл домой, включил телевизор. И увидел Марину. Спустя много лет. Она вела программу на канале М-1. И мне вдруг так захотелось с ней встретиться! Рассказать обо всём, посоветоваться, обратиться за помощью. Понимал, что это будет не просто — барьер-то между нами остался. И действительно — когда нашёл телефон её офиса и позвонил, Марина не стала со мной разговаривать. Но когда уже сам туда приехал, деваться ей было некуда. Говорю: «Ты выслушай меня, это буквально несколько минут — объясню, по какой причине я пришёл. Да — да, нет — нет». Она смягчилась: «Ладно, здесь не место для разговоров, давай пойдём куда-нибудь». Мы поехали к Храму Христа Спасителя, сели в кафе. И просидели там четыре часа. Она рассказала мне всю свою жизнь, я ей — свою. Практически исповедальная была беседа. В конце концов, она сказала: хорошо, я попробую, но мне нужно материал послушать. Мы приехали в мой пустой загородный дом: табуретка, синтезатор. Но когда Марина услышала огромное количество песен, видимо, что-то её всколыхнуло. Во всяком случае, с того дня наши отношения стали развиваться стремительно. Как будто плотину прорвало... Я попрежнему не мог, не имел права говорить: оставь мужа, давай жить вместе. Просто использовал подготовку к концерту, чтобы находиться с ней рядом. Сразу как-то легче стало на душе, я обрел смысл жизни. Но и для нее это был некий прорыв, я чувствовал, что она рвалась все время из дома... А 2 января 2003 года раздался в дверь звонок — «Я приехала к тебе. Навсегда...» Всё, с того момента мы вместе. Даже на один день не расставались...
— Марина: Вы знаете, я очень практичный человек, очень. Когда приехала в дом, где нет забора, где все поросло бурьяном, и в пустой комнате лежит матрас одинокий, — уверена была, что вся эта история не про меня. Потому что логики нет — я же человек разумный, рациональный. А спустя несколько дней пришла к мужу, — совершенно обалдевшему, который был ни сном, ни духом, — сказала, что должна уйти, потому что влюбилась. И ночью сюда приехала. Без чемодана, без сумки. Без зубной щётки даже. Не понимая, что я делаю.

Сплошная музыка

— И всё же обстоятельства были против вас. Назначили свадьбу на 1 сентября 2004 года, и в этот день случился Беслан.
— Александр: Да. И мы отменили празднование. А уже и платье было, и ресторан, и список гостей — сплошь известные имена. Спустя какое-то время мы сыграли свадьбу. Скромную, быструю. В кругу самых близких. После чего уехали в тур по Украине — началась избирательная кампания Януковича, и Кобзон организовал большой выезд под названием «Мы — дети твои, Украина». Сели в два автобуса, по всей стране (25 городов) проехали. Таким образом, у нас с Мариной получился своеобразный медовый месяц — ведь в каждом городе на банкетах пили за молодожёнов, за нас то есть.

— После встречи с Мариной ваши дела резко пошли в гору. Эти события взаимосвязанные?
— К тому моменту, когда я обратился к Марине за помощью, у меня был очень серьезный спад. А у нее наоборот подъем необыкновенный — была крупным бизнесменом, организовывала выставки, входила в список ста самых успешных женщин России. Потом я стал замечать, что Марину беспокоит моя ситуация творческая. Она видела, что у меня огромное количество материала, стала разгребать архивы — говорит: да тут на всю нашу эстраду хватит. И мы начали потихонечку распределять песни, давать им жизнь...

[youtuber youtube='http://www.youtube.com/watch?v=e33q4gCIt6o']

— Получается, просто рядом не было человека, который бы вас тормошил, подталкивал?
— Наверное... Вы знаете, мы с Мариной, как стали мужем и женой, сразу договорились, что детей у нас не будет. Понимаете, у меня трое, у неё двое. Если бы у нас появился общий ребёнок, другие дети могли почувствовать себя обделёнными. И мы так решили, что нашим ребёнком будет наше творчество, наше совместное дело. Слава богу, что так решили, мы об этом не жалеем. Постепенно-постепенно дела пошли в гору. Мы стали давать концерты, делать новые программы. Построили студию, создали Театр песни «Самородок»...

— Можете сказать, что это заслуга Марины?
— Конечно. Жизнь для меня началась заново. Надеюсь, и для Марины тоже. Потому что в конечном итоге она полностью оставила свой бизнес, переключилась на наш театр. Просто посчитала, что есть в этой жизни что-то более важное, чем элементарная гонка за прибылью.

— Вы ведь и сами, так понимаю, петь стали.
— Да, Марина очень аккуратно подвела меня к мысли, что я должен не только писать для других, но и сам выступать с сольными программами. Конечно, я благодарен Марине за то, что она вернула меня к творчеству, вернула мне моих исполнителей, с которыми я потерял уже отношения... Вообще, я бы хотел всем людям пожелать, чтобы в жизни они встретили такие отношения, как у нас с Мариной. Чтобы нашли свою половинку. Уж не знаю, за какие заслуги, но мне очень повезло, что судьба распорядилась так. Произошло то, о чём я даже мечтать не мог.

— Но Марина, мне кажется, на половинку не согласна — две трети, не меньше. По энергетике, по деятельности своей. Всю «чёрную» организационную работу она берёт на себя?
— Да. И я всегда говорю, что живу, как при коммунизме. Я даже не знаю, что такое деньги, представляете. Единственная моя задача — сочинять музыку.

— Это, наверное, мечта любого творческого человека — быть освобождённым от бытовых проблем и заниматься только высоким?
— Да, и я мечтал об этом всегда, думал, что так должно быть и так будет. Но не получалось. Просто мои жены предыдущие не могли раствориться в моём творчестве, в моей жизни. Поверьте, это не эгоизм с моей стороны, и видит бог, я не заставлял Марину бросить бизнес. Свой выбор она сделала сама. Просто, видимо, почувствовала, что мне есть, что сказать людям.
— Марина: На самом деле, я могу сказать только одно. Вот если Морозова спросить (хотя такие вопросы задавать нельзя, они неправильные): «Дети или музыка?», «Родители или музыка?», «Любовь или музыка?», «Богатство или музыка?», даже если «Здоровье или музыка?», — он все равно скажет: «Музыка». И это ни от чего не зависит. Не потому, что дети такие плохие или семья, или здоровья вагон. Все его решения — когда он кого-то оставлял, куда-то уезжал — это была только музыка. Больше всего на свете он боится — это я теперь уже понимаю, — когда по каким- то причинам не пишется. Наступает такой страх! И в этот момент ему не нужны ни я, ни дети... Почему мы решили не заводить детей? Потому что это не решение проблем. Встанет вопрос: ребёнок или музыка — победит музыка...

— Вы — мудрая женщина.
— Марина: Я не мудрая. Я, как любая женщина, с удовольствием выбрала бы ребёнка. Но здесь надо понимать другое. С этим мужчиной можно жить только его жизнью. По-другому — нельзя. Три его предыдущие жены — они не были плохими, они просто этого не поняли...