— Ты обещаешь, что я стану известной писательницей? — красотка Могадор, пару дней назад ставшая графией де Шабрильян, кокетливо повела плечом, глядя в зеркало на своего мужа.
— Дорогая, ты неплохо пишешь, — её муж, граф Лионель де Морепон де Шабрильян, по совместительству известный прожигатель жизни и корреспондент нескольких парижских газет, отложил в сторону листы с её записями. — Но чтобы стать писательницей, тебе надо сделать гораздо больше.
— Что? Отправиться учиться литературному труду? — она выгнула спину как кошка и соблазнительно улыбнулась.
— Это было бы замечательно. Но не это главное. Нужно написать роман, который бы взорвал Париж. Чтобы о нём говорили в каждом доме, в каждой семье, на каждом суаре. Нужен скандал, грандиозный, неслыханный. Если ты это сделаешь, я найду возможность опубликовать твой роман.

Текст: Наталья Оленцова

Могадор задумалась. Интрига ей явно нравилась.
— Сейчас тебя знают как красотку-танцовщицу, — продолжил муж. — О тебе мечтают мужчины, твоей красоте и раскованности завидуют женщины. А после романа ты будешь вызывать совсем другие чувства.

Он серьёзно посмотрел ей в глаза:
— Тебя начнут уважать. Литература — это серьёзный труд. Что бы ты ни написала, если это вызовет резонанс, затронет души, — будет вызывать уважение. Талант у тебя есть. Пока он как неогранённый алмаз. Пиши, и постепенно талант раскроется. А я буду рядом. — Граф потянул за шёлковый шнурок пеньюара жены, и тот распахнулся, открыв красивое стройное тело.
Когда муж ушёл, Могадор раскурила трубку и задумалась. Идея написать захватывающий роман ей нравилась. Но о чём? Во все времена людей привлекало все прекрасное и ужасное. Прекрасного в её жизни было мало, а вот ужасного — сколько угодно. Значит, ей не придется выдумывать.

Она налила в бокал вина, взяла лист бумаги и ушла в воспоминания.

Попалась, птичка

Шаркающие шаги приближались. Она быстро залезла под стол и забилась в грязный угол, из которого никто никогда не выметал мусор. В ладонь впилась зачерствевшая корка хлеба. Сердце бешено колотилось, руки дрожали, во рту было сухо.

— Оставь её, — голос отца звучал устало и безвольно.
— Оставить? — хрипло отозвалась мать. — Как бы не так! Я найду эту маленькую дрянь! За что мы её кормим? Пусть убирается отсюда, если ей не нравится наше обращение. Одним ртом меньше!

Облитые помоями разбитые ботинки прошаркали по грязному, исцарапанном полу кухни и остановились около стола.
— Вот же дрянь! — снова смачно выругалась мать. — Выдрать бы её как следует! Куда она делась?

Ботинки повернули вправо, потом влево. И тут от страха и напряжения Селест начала икать. Так громко и часто, что мать злорадно расхохоталась:
— Попалась, птичка!

Огромная лапища с чёрными ногтями показалась под столом и схватила её за волосы. Дальше сопротивляться было бесполезно. Можно было только плакать.

Красавица Могадор, в далёком прошлом Селест Венар, вздрогнула от воспоминаний. В детстве синяки и царапины на её теле не заживали. Мать вымещала на дочери всю свою злобу на мир — за невезение, нищету, болезни. Била за то, что дочь родилась, когда её не ждали, и теперь ест то, чего самим не хватает. Отец же всегда оставался равнодушным. Он никогда не поднимал руку, но никогда и не защищал. Селест казалось, что, расскажи она ему, как ей больно и страшно, он пожалеет. Просто у него совсем нет сил, ведь он всё время работает. Ей было его жаль.
Ночами, кутаясь в лохмотья и пытаясь согреться, Селест представляла себе шикарную жизнь. Такую она видела, когда подглядывала в окна дома на большой красивой улице Парижа, по которой ездят кареты. В их-то закоулке едва разойдутся два человека, какая уж там карета. Она видела комнату богато убранную, красиво одетых женщин, галантных мужчин, и ей все это казалось сном. Встречаясь со своими сверстниками на улицах, она рассказывала истории, которые сочиняла на ходу. Почти все они были про то, как мужчины дарят женщинам красивые наряды, кареты, украшения, а женщины их отвергают, потому что ни один мужчина не достоин их любви.

— Хорош врать! — сплюнул под ноги высокий мальчик по имени Жак. — Женщины доступны и есть в любом притоне. И никто им ничего не дарит. Нечего рассказывать сказки!

О парижских притонах Селест хорошо знала. Многие девочки с её улицы оказывались там в совсем юном возрасте. Одни были довольны — всё-таки кусок хлеба и крыша над головой, другие быстро заболевали и умирали.

С каждым днём возвращаться домой с улицы было всё труднее. Мать напивалась и полностью теряла над собой контроль. Однажды она схватилась за нож и в пьяном дурмане навалилась на дочь, когда та спала. Лезвие обожгло висок, по лицу заструилась кровь. Селест с криком оттолкнула тяжёлое тело и выскочила из дома в чём была. Вслед ей неслись пьяные проклятия... В притон она попала не сразу. Сначала представилась возможность подзаработать «на побегушках», да и летом можно было ночевать под мостами. А когда наступила осень и начались противные холодные дожди, другого выхода не осталось. Целый вечер Селест ходила под окнами, затянутыми грязной тканью, слушала пьяный смех, и всё никак не решалась войти. Когда же оказалась в тесной прокуренной прихожей, растерянность прошла сама собой.
— Ну и почему я должна тебя взять? — мадам курила сигареты и смотрела на девушку-подростка со скукой. Уголки её ярко накрашенных губ смотрели вниз. — Что ты умеешь?
— Я умею всё.
— У тебя были мужчины?

Селест кивнула.
— Много. И не раз. Все остались довольны.

Мадам хмыкнула и качнула головой.
— Тогда шагай за мной.

Уже через пару месяцев у Селест появились постоянные клиенты, приносившие мадам хороший доход. Девушка быстро смекнула, что мужчинам нужно. Ещё она поняла, что ни один из них не стоит внимания, а тем более переживаний и слёз. Они приходили и платили деньги за то, что могло достаться бы им даром. Некоторые из них были грубы, и Селест усвоила, что эти — самые ничтожные из всех. Ими движет страх, и они напиваются, чтобы его заглушить. Она училась скрывать чувства за улыбками, шутками и кокетливыми ужимками. Ведь мужчины платили ей деньги за возможность владеть её телом. Но юная куртизанка в душе считала, что это она владеет ими, а не они ею.

Грязные танцы

Знакомство с владельцем зала для публичных танцев «Баль Мобиль» на авеню Монтень изменило её жизнь. Она начала танцевать. Её наряды не отличались скромностью, так же, как и манера танцевать. Убор из перьев на голове и пышная юбка, которая постоянно задиралась, дабы демонстрировать публике шикарные ножки и то, что должно было скрываться под панталонами. Теперь Селест могла снимать себе комнату и выбирать мужчин, которые хотели провести с ней ночь. Среди её знакомых появились и представители богемы. Однажды они привели её в театр.

Графиня зажгла свечи и долила чернила в чернильницу. Если она будет вспоминать всех мужчин, которые были в её жизни, придётся посылать за новыми перьями. В целом же представители мужского пола в её жизни делились на две категории. Одни бегали за той, что со временем стала роковой красоткой Могадор, известной актрисой и танцовщицей. Другие — холодные и отстраненные — вызывали подобное желание в ней самой. Они её не замечали, а она была готова отдать жизнь, чтобы покорить очередного такого мужчину. Училась соблазну, кокетству, искусству беседы и любви, а когда достигала своей цели, быстро начинала скучать. Покоренные мужчины изгонялись из её жизни, и она искала «жертв» для новых побед.

...Могадор посмотрела на себя в зеркало. Этот образ роковой соблазнительницы она создала сама. Роскошные каштановые кудри, подведённые чёрным зелёные глаза, нарисованная родинка на правой щеке. Платье, подчеркивающее фигуру, и трубка, как неизменный атрибут её образа. Её узнавали по хриплому голосу, громкому смеху, нескромным речам, запаху терпких духов и табака. Имя «Могадор» ей подарил бывший любовник — писатель Альфред де Мюссе. Он же первым заметил, что Селест умеет не только хлёстко и умно изъясняться, но и хорошо писать. Она добилась своего — к ней пришли деньги, слава. Мужчины осыпали её подарками. Но она их презирала. Женщины злословили, снедаемые завистью. Их она жалела.

Сегодня её муж попал в «яблочко», заговорив об уважении. В конце концов, она всего добилась сама. Ей никто не помогал. Восхищением и завистью она сыта. Теперь ей нужно почтение.

Буря и натиск

Пароход в Мельбурн был готов к отплытию. Могадор стояла на палубе и, прячась под ажурным зонтом от солнца, разглядывала толпу провожающих. Жизнь продолжала преподносить ей сюрпризы. Её мужа назначили консулом в Мельбурне, и она переезжала в Австралию вместе с ним. Вот где есть возможность начать новую жизнь! Она перевела взгляд на супруга. Граф Лионель де Морепон де Шабрильян стоял, соединив руки за спиной, и смотрел куда-то за горизонт. Он сохранял надменное выражение лица, вполне допустимое при его положении и статусе. Не знающие его люди могли подумать, что это серьёзный государственный муж, отправляющийся исполнять свой долг. Но Могадор знала его куда лучше.

Граф был одним из переселенцев, кинувшихся в Австралию в поисках золота. Его привлекали азарт и лёгкие деньги. Он проигрывал так же быстро, как и выигрывал. Деньги приходили и уходили, позволяя ему вести ту жизнь, которая нравилась. Благодаря своему незаурядному уму
и литературным способностям, он сделал карьеру корреспондента, которая вполне сочеталась с его страстью к переменам в жизни и авантюрам. Граф легко сходился с людьми, так же легко ссорился и заводил новых знакомых. Могадор его покорила своей бесшабашностью и невероятным женским магнетизмом. Встретив своего двойника в женском обличии, граф не задумываясь сделал ей предложение.

Прибыв в Мельбурн, Могадор забыла о своем известном на родине псевдониме и представлялась как мадам де Лионель. Заняться на новом месте ей было нечем, и она начала писать книгу, изредка нанося визиты новым знакомым или совершая прогулки по городу. Будучи замужем за графом, она сочинила благопристойную историю их знакомства и своей жизни до него и всем её рассказывала. Актрисой она была отменной — ей верили все.

Из кабинета мужа слышалось шуршание и покашливание. Он читал рукопись, которую Могадор закончила ночью. Ожидая вердикта, она не находила себе места. Чтобы избежать томительного ожидания, вышла за покупками, а когда вернулась, муж встретил её словами: «Это скандал!»

Ещё бы! Она описала свою жизнь в притоне, в цирке, в театре, в варьете — во всех подробностях, ничего не скрывая. Описала мужчин с их низменными потребностями и желанием власти. Пусть будет скандал! Она к нему готова. Муж сдержал своё слово. Отредактированная книга ушла в печать и попала на полки магазинов. На обложке было написано: «Мемуары Селест Могадор, Или прощайте все!»

Скандала не получилось. Случилась буря. Графиней де Лионель заинтересовалась цензура, полиция и прокуратура. Газеты обрушились с критикой. Книга была изъята из печати. Перед Могадор закрылись все приличные мельбурнские салоны. С ней не здоровались на улицах знакомые, ей перестали отпускать товар в магазинах. В 1856 году 32-летняя мадам де Лионель одна вернулась в Париж. Уважения она не снискала. Но статус скандальной писательницы получила. Это было то, что нужно.

На деньги мужа она сняла приличную квартиру в богатом квартале и наняла учителей. Ею владело не только желание получить признание в литературе. Могадор действительно нравилось писать. Сейчас, когда она могла себе позволить не работать, принадлежность к пишущей богеме и умение разбираться в чужой литературе доставляло ей удовольствие. Через год она предприняла попытку издать переписанную ею самой книгу ещё раз. И снова цензура изъяла весь тираж из печати. Но волна слухов прокатилась по Парижу, и её имя теперь стали произносить вслух даже в приличном обществе.

Тем временем графиня радовала издателей и читателей своими лёгкими незатейливыми романами. Между 1857 и 1880 годами она издала «Похитителей золота», «Сафо», «Мисс Певель», «Он безумен?», «Чудесное явление в Виши», «Мемуары достойной девушки», «Коварную девушку», «Каторжников любви», «Герцогиню Мерса», «Мари Бод», «Драму на озере Тахо» и ещё много других книг. Бульварную любовную прозу поклонники сметали с книжных полок, стоило только ей появиться в продаже. К славе роковой соблазнительницы прибавилась слава писательницы. Это было то, чего она добивалась. Единственное, чего не учла Могадор, - коварства времени. Она старела, поклонники её не радовали, вечно отсутствовавший муж раздражал. Характер ее портился, и от этого страдала она сама. Граф скоропостижно скончался, оставив ей лишь долги. Могадор нужно было снова заботиться о пропитании. В 1862 году она написала водевиль «В Австралии» и, вдохновленная его успехом, через год взяла на себя управление небольшим театром, вложив в предприятие почти все имевшиеся у неё деньги. Опыт антрепризы не удался. Могадор стала банкротом. Покидая Париж, она оставляла о себе славу авантюристки и женщины, жизнь которой была полна романтики и приключений. Графиня де Шабрильян уехала из суетной столицы, чтобы поселиться на вилле в пригороде и жить в уединении. Ей было 38 лет. По-прежнему она издавала романы, её оперетки и водевили шли на сцене. Именно в тот период Селест встретил Жорж Бизе, влюбился в неё и создал бессмертную оперу «Кармен». В 1876 году третья попытка напечатать «Мемуары Селест Могадор, Или прощайте все!» увенчалась успехом. Книга всколыхнула всю Францию. Ещё через год Могадор опубликовала автобиографическое произведение «Траур на краю земли», в котором откровенно рассказала о своих отношениях с мужем. На сей раз двери парижских салонов перед ней не захлопнулись. Теперь у неё было всё, о чём она мечтала!

Селест Венар прожила бурную жизнь и умерла в возрасте 85 лет.