Было время, когда он не моргнув глазом оставил кино, несмотря на триумф после «9 1/2 недель» и свой статус секс-символа. Но «иногда они возвращаются»... Чего стоили Микки Рурку годы забвения? Как сложилась его судьба за скобками культового эротического фильма эпохи 80-х?

Беседовала Мария Сергеева

Он позволяет себе такое, что никому и никогда не сошло бы с рук. Было время, когда он, не стесняясь в выражениях, костерил Голливуд почём зря. Было время, когда он отказывался от ролей, даже не прочитав сценария. Только потому, что был слишком занят боксерскими тренировками. И упустил роли в «Криминальном чтиве», «Неприкасаемых», «Горце» и «Человеке дождя». Микки Рурк ушёл в бокс. Сломанная скула, сломанный нос, изуродованное лицо, переделанное позже пластическими хирургами, сломанные ребра и прочие увечья — вот результат его боксерского тура по Европе и Азии. Однако ему удалось вернуться! «Рестлер» вновь привёл Рурка в большое кино. И ему простилось всё. Его вновь любят, его жизнь расписана на два года вперед. Сегодня он раскаивается в своих прежних грехах. И даже кажется, что актёр приписывает себе все новые и новые прегрешения, а также меняет факты жизни, лишь бы его биография выглядела ярче. Но мы простим ему это. Или сделаем вид, что не заметили...

— Как получается, что в последнее время вы часто играете плохих парней?
— Да не так уж и часто. Вы говорите про «Железного человека»?

— Да, вы там негодяй и, кстати, русский по происхождению...
— Когда я готовился к роли, много раз обсуждал своего героя с режиссёром Джоном Фавро. И он мне сказал: «Его жизнь так сложилась, что он вынужден быть плохим, и никто не знает, что было бы с ним, сложись обстоятельства иначе». И я начал искать причины. Ведь мой герой мстил тем, кто отобрал изобретение «железного человека», кто виновен в том, что полжизни он провёл в тюрьме. Какой же он после этого негодяй? Я пытался влезть в его шкуру и понять причины поступков. И потом, мне не хотелось играть ещё одного плохого русского. Вы много знаете хороших русских в голливудских фильмах?

— Совсем не знаю...
— Мне не хотелось играть то, что уже много раз было сыграно до меня. У меня девушка русская, я замечательно провёл в России время, мне очень нравятся русские: как они живут, как относятся к жизни. И я старался, чтобы и вы, и зрители поняли, что мой герой — не просто очередной русский злодей. Я хотел половину своей роли сыграть на русском языке, правда, в итоге получилось всего несколько сцен... Но я два месяца почти ежедневно занимался с учителем русского языка. Знаете, что я скажу? Ваш язык — чертовски сложный для языка, привыкшего произносить только английские слова.

— Может быть, в том, что вам предлагают играть негодяев, виноват ваш имидж?
— Вероятно. Мне очень трудно с этим бороться. Я сам виноват в том, что у меня сложился такой имидж. Сегодня я стал умнее, не кричу на каждом углу, что Голливуд — дерьмо. Я принял правила игры. И я играю в голливудские игры. Но лишь потому, что это даёт мне возможность работать.

— Каковы правила игры?
— Когда я только попал в Лос-Анджелес, был поражён тем, с чем столкнулся там. Голливуд — одна большая паутина, и, чтобы выжить в ней, ты должен не только знать политику, приоритеты и принимать это всё. Актёрский талант, твой потенциал никого не волнуют, главное — уметь играть в эти политические игры. В Голливуде полно посредственностей, серости, но достаточно лишь сделать нужные ходы, и ты станешь звездой в одночасье. Я знаю много гениальных актёров, которые годами ждут роли, и столько же ничтожеств, ставших звездами. Я видел Аль Пачино, де Ниро, Уокена, Кейтеля, я восхищался ими! Как я мог думать, что целовать задницы и пожимать руки — самое главное для актёа?

— А ваш потенциал кто заметил первым?
— Вы хотите знать, кто это был? Мой приятель, мы вместе играли в футбол. Он учился в университете в Майами и там ставил пьесу. Что-то там такое произошло с исполнителем главной роли. То ли он сам ушёл, то ли режиссёр его уволил, но мой приятель искал нового исполнителя и встретил меня на пляже. А мне нечем было занять себя: я получил несколько травм на ринге, и мне нужно было время, чтобы подлечиться. Я бездельничал, и тут он: «Послушай, приятель, ты не хочешь сыграть в моей университетской пьесе?» — «Да я не собираюсь поступать в университет», — ответил я ему. — «Да об этом никто не узнает!» Так я впервые очутился на сцене. Совершенно точно можно сказать, что я стал актером случайно.

— Говорят, вы не любите сами выполнять трюки. Это правда?
— Честно вам скажу — это невыносимо скучно. Репетиции, тренировки, и всё ради того, чтобы красиво упасть со стула. Так что, если есть такая возможность — я оставляю трюки каскадёрам. И предпочитаю работать с теми режиссёрами, с которыми мне не скучно. С которыми есть, что сыграть, есть, что обсудить.

— Режиссёры ещё некоторое время назад боялись вас приглашать в свои фильмы...
— Да режиссеры-то хотели, а вот продюсеры не позволяли. В Голливуде ведь как — Роберт (Родригес, режиссёр фильма «Город грехов», где Микки Рурк сыграл большую роль. — Авт.) звонил Тони (Скотту, режиссёру «Гнева», где Рурк едва ли не впервые появился после долгого перерыва. — Авт.), Даррен (Аронофски, режиссёр «Рестлера». — Авт.) звонил Роберту.

— Хорошо иметь знакомства в Голливуде...
— Да, и тем не менее, когда я впервые встретился с Дарреном, он мне сказал: «Ты — одна большая проблема. Ты сам разрушил свою карьеру. Но ты будешь уважать меня, не будешь устраивать вечеринки с девицами и алкоголем. Однако я дам тебе несколько выходных — оттягивайся, потому что я знаю: ты не можешь без этого. Да, и кстати: я не смогу платить тебе».

— И вы это приняли?
— А что мне оставалось делать? Я сам виноват в том, что мне сейчас частенько говорят подобное дерьмо. У меня были другие предложения, за которые я получил бы неплохой гонорар, но я сказал себе: «Не дури. Соглашайся». А вы видели бы, как он это говорил! Будто стал на пару дюймов выше меня. И я согласился работать бесплатно.

— Вы столько лет были одиноким волком... Почему?
— Я был слишком занят собой, а когда пришёл в себя в квартире за 600 долларов в месяц, понял, что пора остановиться. Я был совершенно один, меня все оставили, и я сам был виноват. У меня было предостаточно времени, чтобы мысленно вернуться в своё прошлое и понять, что же произошло. Я не верю в удачу и благодарен тем нескольким друзьям, которые помогли мне выбраться. Это был очень трудный путь, но я его преодолел. Да, и со мной были мои собаки. Они были моими лучшими друзьями последние лет десять.

— Собаки и вы — странная компания...
— Когда я остался один, без жены, без работы, без дома, без друзей, без денег, я подумал: «У меня нет даже детей, которым я нужен, кто обо мне позаботится?» И решил, что было бы неплохо завести собаку.

— Правда, что даже в самые тяжёлые времена вы не забывали о своём костюме?
— Да, даже когда у меня не было денег, чтобы заполнить бак моего «мини-купера». Но я всегда находил способ одеться. Я дружу с дизайнерами, с Дольче и Габаной, с Кавалли, с Готье, они часто помогали мне. И я люблю оставлять себе одежду со съёмок. После «Города грехов» я оставил себе пару кожаных брюк. Неплохих, кстати. А теперь я и сам стал модельером. Да, я делал несколько костюмов для фильма Сильвестра Сталлоне «Рядовые». Так, чисто по-дружески. Он мой давний друг, и я помню, что во времена, когда мне нечем было заплатить даже за одну тарелку спагетти, Сталлоне дал мне роль в «Достать Картера». И заплатил такой гонорар, что я восемь месяцев мог оплачивать аренду своей квартиры и ни о чём не думать!

— Многие считают, что вы зря ушли из кино в бокс. Что это был путь к саморазрушению.
— Чушь собачья, они ничего не знают о моей жизни. Бокс — прекрасный спорт, красивый, умный, честный. Всему, что я умею, я научился на ринге. Настойчивости, терпению, концентрации. Я помню один бой: получил сильнейший удар, отлетел в угол, и мой тренер бил меня по щекам, а я чувствовал, как одно желание заполняет меня — победить! Вернуться в центр ринга и победить. Я потому и вернулся в бокс в девяностых, что мне не хватало духа соревнования. Мне казалось, что как актёр я больше ничего не могу. Я устал от себя, устал от Голливуда, устал от своей жизни. Но те, кто говорят, что это путь к саморазрушению, сильно ошибаются. Ведь убить себя я мог любым другим способом, но только не боксом.

— Теперь вы эмоции держите при себе?
— Я-то? Точно, теперь я помалкиваю. Я просто не хочу повторять те же ошибки, что совершал всю свою жизнь. Я заплатил за те ошибки чертовски высокую цену. Во всём, что произошло со мной, виноват только я один: моя злость, мой гнев, с которыми я не мог справиться. Не наркотики, не выпивка — я сам разрушил свою жизнь.

— Вы говорите, что не хватало в жизни соревнования. Но кинобизнес во многом — соревнование, а приз — роль, награда.
— Я люблю соревнования. Я десять лет играл в футбол. Я ненавижу проигрывать в спорте и в кинобизнесе. Хорошему режиссёру, который верит в меня, который вытягивает из меня все жилы, я покажу высший класс. Я сам из себя вытяну все жилы, умру на площадке, лишь бы не подвести режиссёра. Не верьте тем, кто говорит, что в кино нет ничего соревновательного. Есть, и ещё сколько! Я работал с актёрами, которые одним своим стремлением победить выводили партнеров по площадке, и меня в том числе, на новый уровень.

— Но в итоге главную награду, «Оскара», вы так и не получили...
— Да, «Оскар» — хорошая штука. С «Оскаром» ты стоишь дороже, на тебя смотрят иначе. Мне бы это не помешало.

—Как думаете, представится ещё такой же удачный проект, как «Рестлер»?
— Я всегда надеялся на шанс, который мне представится и который я не упущу. Все неудачники так думают. Но у меня такой шанс был, и я сделал всё, чтобы не упустить его. Я ещё не сыграл свою лучшую роль. Если бы было наоборот, что я вообще тут делаю?