Кто из нынешних 50-летних не зажигая в пору молодости под песни группы «Мираж»? Каким-то удивительным образом та музыка, те голоса стали символом целой эпохи, которую называют «лихими девяностыми».

Беседовала: Марина Бойкова

Девочки с невероятными начёсами, в колготках в сеточку, в куртках, расшитых блестками, поющие про безумный мир, про девичьи грёзы, про музыку, которая «нас связала», собирали полные стадионы! Значит, были нужны. Значит, именно их незамысловатые песни вселяли в людей оптимизм и веру в «светлое будущее», примиряли с тревожной действительностью... Недавно Наталии Гулькиной, одной из тех «девочек», исполнилось 50 лет.

— Наталия, разговоры о баснословных заработках артистов в те годы — правда?
— Конечно, нет. Это Андрей Разин любит такие вещи рассказывать: якобы он деньги вагонами, чуть ли не фурами возил. Смешно слышать! С другой стороны, артисты в те годы действительно лучше жили, чем остальные. В материальном плане. В конце 80-х я в «Мираже» была просто на зарплате. Какую сумму получал коллектив, мне, конечно, неведомо. Моя ставка была 25 рублей за концерт. Между тем, например, в Москонцерте артистам платили 9 рублей за выступление — и до свидания. Поэтому я считала себя невероятной богатейкой. В Москонцерте зарплата выходила в районе 90 рублей, а у меня с моими пятнадцатью концертами в месяц — куда больше. Я чувствовала себя просто Рокфеллером! Могла, например, купить, духи «Клима» и себе, и маме, и бабушке, и тушь «Золотая роза» фирмы «Ланком» (роскошь по тем временам!), и всякую другую косметику. Счастью не было границ, как говорится. Ведь до «Миража» я работала на телефонной станции, получала 75 рублей и каждую копеечку экономила. И ребёнок у меня рос. Жила от зарплаты до зарплаты. У кого-то займёшь, с получки отдашь, и вроде денег уже опять нет. В общем, жила, как все. Но деньги в «Мираже» легкими не были, зарабатывались действительно потом и кровью — постоянные гастроли, перелеты и переезды, концерт за концертом... Впрочем, как и во все последующие годы.

Лет пять мы жили душа в душу и на одной волне. Но потом между нами встал мужчина...

— Сейчас вы выступаете сольно?
— Да, уже три года. Хотя, если говорить по справедливости, возрождение «Миража» — именно моя идея. Сначала я пригласила Маргариту Суханкину в свой коллектив, в котором были музыканты, танцоры, была готовая концертная программа. Я с радостью предоставила ей возможность петь свои песни. Мы назвались «Золотые голоса группы «Мираж». Но с претензиями выступил Андрей Литягин, один из создателей «Миража»: мол, вы не имеете права вообще использовать это слово. Однако потом он к нам присоединился в качестве музыкального продюсера и композитора, и мы вновь стали называться «Миражом».

— Между солистками — вами, Светланой Разиной, Маргаритой Суханкиной — всегда происходили какие-то ссоры, разборки. И не только между солистками. Об этом много писали.
— Со Светланой у нас не то чтобы не сложились отношения, просто она была более раскрепощенная и продвинутая девушка, чем я. Света и не планировала строить со мной дружбу, всегда держалась на расстоянии.

— Но в прошлом году вы, кажется, вместе выступали?
— Да, было несколько концертов. Но, понимаете, мы уже люди взрослые. Если раньше существовала какая-то конкуренция, каждый хотел быть лучше, то сейчас нам делить абсолютно нечего. И ведь Свету тоже погнали из группы. Она проработала в новом «Мираже» какое-то время. Рассказывала, что сначала перед ней, можно сказать, красную ковровую дорожку расстилали и золотые горы обещали, а через два месяца показали свое истинное лицо. И Света сбежала. Вернее, её выставили со скандалом. Сегодня мы с ней в нормальных отношениях. Даже несколько песен сделали вместе.

— А посидеть задушевно, юность вспомнить — это практикуете?
— Такого нет. Честно говоря, вспоминать юность, ностальгировать, лить слезы — это не моё. Я вся сегодняшняя и даже завтрашняя.

— А что у вас за конфликты с Маргаритой Суханкиной?
— Здесь больше черного пиара, чем правды. Много вранья. С Маргаритой у нас были прекрасные отношения. Мы с ней обе родились в 64-м, обе — в год Огненного Дракона, только я Рыба, а она Овен. Эти два знака совершенно не сочетаются, но я настолько мягкий человек, что умею со всеми уживаться. В общем, лет пять мы жили душа в душу и на одной волне. Но потом между нами встал мужчина. А когда такое происходит, всё рушится. Рита стала совершенно другой. Впрочем, она считает, что это я стала другой. Здесь правду, как говорится, не найдешь. Но результат один: банальная ревность развалила коллектив. Я просто решила, что не буду ни с кем тягаться, выяснять, кто из нас лучше. Повернулась и ушла. А то, что мне полетело вслед, что я такая-рассякая... Пусть это будет на их совести. Сначала я ревела, а потом сказала: «Бог судья».

Она кричала звукорежиссёру : «Убери Гулькину, её голос гвоздями впивается мне в мозг, я не могу её слышать!

— Мужчина, из-за которого весь «сыр-бор», — это Литягин?
— Нет-нет! Литягин — композитор, а тот — продюсер коллектива. Литягин, к сожалению, просто пешка, которой играют. Его подставили — говорят, якобы он муж Суханкиной. Ничего подобного! Никакой он ей не муж. Просто у нас любят создавать фиктивные пары. В коллективе есть «серый кардинал», который за все эти игры платит. Он нигде не светится, на экранах телевизоров не появляется. Именно он и стал яблоком нашего с Маргаритой раздора. Хотя я знаю этого человека много лет и сама пригласила его в группу. Кроме дружеских чувств, я к нему никогда ничего не испытывала. Он был мне как брат, я сама ему говорила: «Я за тебя — в огонь и в воду, но никаких других отношений быть не может». Но знаете, как бывает: от любви до ненависти — один шаг.

— А у Маргариты к нему возник именно женский интерес?
— Именно. И она, понимая, что я ему нравлюсь, всё время видела во мне соперницу. Я стала её раздражать, ей мешать. Раньше на сцене нам места обеим всегда хватало, а тут вдруг ей тесно стало, стал раздражать мой голос. Она кричала звукорежиссёру: «Убери Гулькину, её голос гвоздями впивается мне в мозг, я не могу её слышать!» Такой ужас начался! Я терпела- терпела, потом сказала: «Ребята, мне это не нужно. Мне мои нервы дороже, я хочу старость встретить не в сумасшедшем доме. Хотите — варитесь в этом своём соку». И ушла. Я понимала, что будет нелегко, поскольку мне опять запретят исполнять репертуар «Миража». Хотя мой вклад в этот коллектив очень велик. Даже имя моё всегда ассоциируется именно с «Миражом». Как бы я ни хотела избавиться от этого шлейфа, это невозможно. Но! Сейчас я достаточно много гастролирую, иногда люди кричат: спойте то-то из «Миража»! Я объясняю: «К сожалению, я не могу исполнять песни этой группы, мне запрещено».

Я женщина в самом соку!.. Так что всё в порядке. Надеюсь, что не буду одна. Да я и не одна...

— Однако обида живёт в вашей душе?
— Понимаете, когда после моего ухода в мой адрес понеслась площадная брань, я была потрясена. Андрей Литягин заявляет в эфире, что Гулькина никто, и звать её никак, мол, без песен «Миража» вы через месяц о ней вообще ничего не услышите, а потом ещё употребил в мой адрес слово из трех букв! И этот человек считает себя интеллигентом! Что такого плохого я ему сделала, чтобы он вот так вот обо мне говорил?! Это какая-то звериная озлобленность и не понятно, из-за чего.

— Всё. Закроем эту тему и поговорим о приятном. О поклонниках.
— Мои поклонники — замечательные. Все, что обо мне выходит в печати, они до сих пор тщательно собирают, превращают в такие альбомы и дарят мне на концертах. Сама я никогда в жизни не стала бы это собирать. Но благодаря их вниманию, у меня собрался целый архив!

— А как насчет тех, которые жизнь портят?
— Были и такие. Назойливые, неприятные люди. Случалось, звонили глубокой ночью и ржали в трубку, предлагали спеть вместе. Мол, вот хохма — Гулькиной позвонили! Приходилось менять номер телефона. Сейчас, слава богу, люди стали более адекватными. Кстати, многие мои поклонницы — сегодня мои подруги. Одна из них неотступно за мной ходила и ездила, игрушки какие-то мягкие дарила. Помню, подхожу к Театру эстрады и сразу её вижу. Иной раз хотелось как-нибудь быстренько пробежать, чтобы опять что-нибудь не подарила. Ну, а потом так случилось, что срочно нужно было ехать на другую площадку, а такси поймать не получалось. А эта девушка, её Таня зовут, была на машине. Она: «Давайте я вас подвезу!» Один раз подвезла, другой, в какое-то время даже стала моим водителем. Таня была уже в курсе моих дел, начала давать какие-то достаточно дельные советы, и я предложила ей поработать у меня концертным администратором. К сожалению, у неё не сложились отношения с Маргаритой Суханкиной, она вынуждена была уйти. Но мы по сей день дружим, проводим праздники вместе. Таня родила сына, также, как и я—  6 февраля. Я их крёстная мама. Вот как иногда в жизни бывает. Надо сказать, когда я рожала Янку, именно Тане позвонила в два часа ночи: «Приезжай, отвези меня в роддом!» Она и отвезла. Таня вообще столько раз меня выручала! Кстати, среди моих поклонниц еще с 80-х годов была компания девчонок, учениц какого-то строительного училища. Они тоже ездили за мной по городам, на стадионах с плакатами зажигали. Так вот, всё эти годы я не знала проблем с ремонтом квартиры. Эти девочки — а они маляры, штукатуры м делали его. И от денег отказывались, как я ни уговаривала. Приходилось какие-то подарочки им делать, и то брать не хотели.

— Еще бы мальчиков-сантехников иметь в поклонниках!
— (Смеётся.) Да. Сантехников, увы, не было, но вообще мне с поклонниками повезло.

Когда после моего ухода в мой адрес понеслась площадная брань, я была потрясена.

— Теперь о личном. Сегодня вы — женщина свободная, но за спиной у вас несколько браков. С бывшими мужьями общаетесь?
— У меня со всеми остались прекрасные отношения. Так уж сложилось, что второго супруга, Кости Терентьева, не стало, и вот он, пожалуй, был единственным, с кем я не поддерживала отношений. Мы как-то так расстались, что даже не созванивались. Но, с другой стороны, зачем? Общих детей у нас не было. А вот с Колей Гулькиным, чью фамилию я ношу всю жизнь, мы добрые приятели. Всегда поздравляем друг друга с праздниками и днями рождения. Нет-нет да и встретимся. Коля иногда приглашает меня где-нибудь посидеть вместе. У нас общий сын, значит, всегда есть о чем говорить. Нормальные отношения и с третьим супругом, отцом Яны. А что касается четвертого супруга — крайнего, как я его называю, потому что я женщина в самом соку (смеётся), — он детский врач, и если что, я обращаюсь к нему за помощью. Так что всё в порядке. Надеюсь, что не буду одна. Да я и сегодня не одна! У меня есть дети, близкие, друзья. Собаки, наконец.

— Много?
— Два шпица. Причём покупали мы их дочке, когда она окончила первый класс. Но в результате жить они стали у моей мамы, потому что я всё время на гастролях, да и Яна из-за моих отъездов постоянно у бабушки. Когда я беру собак к себе домой, вижу: они ощущают себя в гостях. Побегают, поиграют, а потом — к двери и сидят, типа, всё, веди нас домой. Для них дом — где моя мама.

— А почему сразу две собаки?
— Сначала у нас был один пёс, мальчик. Поехали к заводчице его подстригать и делать прививку, а там народились ещё щенята. И одна, самая мелкая девочка, вдруг как выскочит к нам! Пришлось взять. Через помёт наши собачки — брат и сестра. Существа они, конечно, потрясающие. В таком маленьком комочке, в таком маленьком сердечке, такой объём любви, что я просто поражаюсь.

— Сын ещё не женат?
— Пока нет. У Алексея были достаточно долгие отношения, но, к сожалению, закончились. И это для нас была прямо трагедия. Он у меня очень сентиментальный, переживал, и я вместе с ним. Но сейчас вроде всё улеглось. Я, конечно, хочу, чтобы он женился и был счастлив. Хотя бабушкой себя, если честно, пока не представляю.

— А дочка чем радует?
— Яне четырнадцать. Она у меня лирик по натуре — пишет стихи, рассказы. Хочет стать журналисткой.

— А песен не пишет? Для мамы?
— Песен у мамы своих хватает, слава богу. С творческим потенциалом все в порядке. Считаю, у меня вообще всё в порядке. Пою — вот что главное...